Убийство со взломом - Харрисон Колин

– Мне одиноко, Кассандра. Я устал и одинок.

Через полчаса она будет у него, сказала Кассандра, и он предупредил ее, что не встанет, а ключ от двери будет завернут и привязан к ручке второй двери. Ему не хотелось лишний раз вылезать из постели, но оставлять дверь незапертой, к сожалению, в его городе было небезопасно; он, конечно, помнил, что оставляемый ключ был тот самый, который отдала ему Дженис, но ирония, заключенная в этой ситуации, его не волновала – он был слишком возбужден сексуально и слишком устал, чтобы волноваться насчет этого.

Приехала Кассандра, и он услышал, как она запирает за собой дверь на засов, как гремит ключом, услышал звук ее шагов на лестнице.

– Питер? – В комнате было темно.

– Я здесь, – отозвался он, не поворачивая лица от окна.

Он слышал, как она раздевается, как позванивают серьги, когда, сняв их, она кладет их на комод в блюдечко из слоновой кости. Это блюдечко он подарил когда-то Дженис, но, уходя, она не взяла с собой подарка. В комнате сладко запахло духами.

Как это Кассандра догадалась, куда положить серьги?

– Я очень благодарен тебе за то, что ты приехала, Кассандра.

– Не говори глупостей.

Она скользнула под одеяло, угнездилась, тесно прижавшись к его телу. Ее крупные соски упирались ему в спину, одну ногу она сунула ему между ног. Поцеловав его в ухо, она принялась гладить ему грудь, но он, тут же возбудившись, противился желанию и ее ласкам, ему даже были неприятны ее соблазнительность и чуткость. Раздражение его проявилось в грубости охватившей его похоти, и, перевернув ее на спину и раздвинув ей ноги, он ощутил, как был зол. Кассандра только что вымылась, от нее пахло мылом и чистотой, и он принялся ласкать ее. Водя языком и легонько ударяя ей по клитору, он не забывал о том, что любовь достигается лишь путем страдания. Но сколько требуется этого страдания? И какова цена этой мудрости? Питер чувствовал жар, исходивший от бедер Кассандры, и, вспоминая Дженис и женщин до нее, ласкал языком, дразнил и задавал ритм, временами отступая от него, как это делает джазист, замирая до еле слышной пульсации, чтобы потом разразиться оглушительным аккордом, то наращивая звук, то приглушая его. С каждой минутой Кассандра отзывалась все полнее и жестче, пока он не решился на ритм, неумолимости которого, как казалось ему, она не выдержит; живот Кассандры сжался в тугой, как кулак, узел, бедра свело, они подтянулись к голове, и, чувствуя это, он прекратил, но лишь на секунду. Одним глазом он поглядывал на электронные часы. Она кончила раз пять с почти одинаковым интервалом – в минуту, после чего ее рука поползла, чтобы, коснувшись его лба, взмолиться о пощаде – наслаждение ее было острым до боли; но он лишь сбавил темп – хитрый и изворотливый любовник, – и рука ее, прежде чем упасть, на секунду повисла в воздухе, беспомощная и нерешительная; язык его перешел теперь на мягкое дрожание, трепет, давая Кассандре передышку. Да – это было нужно им обоим, эти счастливые минуты отдыха. Она вздохнула и только начала расслабляться, как вновь наступил момент атаки. Он слегка увеличил темп, и тело Кассандры вновь напряглось. Ее ладони, по-паучьи прокравшись между грудей, ухватили его за голову, и в то время, как его язык быстрыми и частыми, но не до конца, ударами бился о ее лоно, пальцы ее больно и восхитительно впивались ему в кожу черепа, и он был благодарен ей за это, так как со всею откровенностью перед собой и сонмищем бесов, его одолевавших, должен был признаться, что счастлив от такого интимного соприкосновения с другим человеческим существом. Он улыбнулся, утыкаясь в нее лицом, зная, что она открыта перед ним, верит ему, что он может увести ее куда захочет, дать ей все, что пожелает. И он искренне любил ее всем сердцем. Он находился сейчас в надежном и безопасном уголке реальности, где уверенность возобладала над ожиданием, он был с кем-то связан, а это означало и не окончательную оторванность от самого себя. Мускулы его шеи и спины расслабились, и его пенис изверг из себя жидкость в простыню. Ладони Кассандры теребили его голову, ероша волосы, завитки которых были влажны от пота. Ляжки ее безотчетно подрагивали. Кончив, она хриплым шепотом вскрикнула: «Да!» – и вонзила ногти обеих рук в хрящ над его ушами. Он шептал что-то ей в унисон. Сильными руками Кассандра втащила его на себя, на свои худые ребра. Затем, поплевав в ладонь, она смочила ему пенис.

– Давай, Питер, – шепнула она, и хриплый шепот ее гулко разнесся по комнате. – Посильнее, как только сможешь.