Тень твоей улыбки - Кларк Мэри Хиггинс

Я сказал О’Кифам, что хочу выступить свидетелем на слушаниях по беатификации, а также сказал, что неважно, сколько еще лет будут проверять Майкла. Он скорее умрет от старости, чем от рака мозга. Опухоль исчезла. Позвоню Монике в понедельник, предупрежу, что верну карту».

Райан включил компьютер. Квартиры, которые он успел посмотреть, совершенно не отвечали его запросам. «Но есть еще много других, – философски размышлял он. – Проблема в том, что я хочу найти такую, которую можно сразу же купить».

В воскресенье утром он принялся осматривать наиболее подходящие варианты. В четыре часа пополудни, когда уже склонялся к тому, чтобы отложить поиски до следующих выходных, он нашел именно то, что хотел: просторную, со вкусом отделанную четырехкомнатную квартиру в Сохо с видом на Гудзон. Владелец, фотограф, уезжающий в заграничную командировку, предлагал аренду на полгода.

– Никаких животных, никаких детей, – предупредил он Райана.

Посмеявшись про себя над порядком убывания значимости, Райан успокоил хозяина:

– У меня нет ни того ни другого, хотя я собираюсь когда-нибудь их завести. Но уверяю вас, в ближайшие полгода этого не произойдет.

Довольный тем, что скоро будет жить в собственной квартире, он хорошо спал в ночь с воскресенья на понедельник и в семь утра был уже в больнице. Его график в операционной был нарушен неотложным случаем – молодого бегуна сбила машина, водитель которой не заметил его, потому что отправлял СМС-сообщение. Только в четверть седьмого Райан выкроил время позвонить в кабинет Моники.

– О, вам не стоит беспокоиться о возврате медкарты О’Кифа, – уверила его Нэн. – Доктор Фаррел попросила меня сходить и забрать ее из вашего кабинета.

– Зачем она это сделала? – с удивлением спросил Райан. – Я ведь хотел вернуть карту сам. Можно мне поговорить с доктором Фаррел?

Судя по неловкой заминке, секретарше Моники было сказано, что для него ее нет.

– К сожалению, она уже ушла, доктор, – промямлила Нэн.

Райан ясно услышал, как Моника прощается с пациентом.

– Тогда скажите доктору Фаррел, чтобы она говорила тише, когда просит вас солгать, – отрывисто произнес он и бросил трубку.

63

В понедельник утром Моника появилась в своем кабинете необычно рано, поскольку знала, что у нее очень плотный график приема. Однако Нэн и Элма были уже на месте, готовые к насыщенному дню. Первый вопрос Нэн был о Салли.

– Она чувствует себя хорошо, – с радостью сообщила Моника. – Даже слишком хорошо. У меня не будет оснований задерживать ее в больнице более чем на несколько дней.

– На выходных родственники не объявились? – спросила Элма.

– Нет. Из газет я поняла, что, даже если Питера Гэннона освободят под залог, ему запрещено приближаться к дочери. Никому, пожалуй, ничего не известно о происхождении Рене Картер, хотя, честно говоря, если ее родственники похожи на нее, то Салли лучше бы не встречаться с ними.

В десять часов, когда Моника собиралась заняться следующим пациентом, ей по внутренней связи позвонила Нэн.

– Доктор, не могли бы вы зайти в свой кабинет?

Это, должно быть, что-то важное. Нэн никогда не побеспокоила бы ее из-за случайного посетителя. Моника в тревоге поспешила по коридору к своему кабинету. Там ее ждали двое мужчин.

– Мы понимаем, насколько вы заняты, доктор, так что постараемся вас не задерживать, – сказал тот, что повыше, закрывая за ней дверь кабинета. – Я детектив Карл Форест. Это мой напарник, детектив Джим Уилан. Мы пришли к заключению, что в прошлый четверг вечером вас умышленно толкнули под автобус. Запись с камер наблюдения показывает, что, когда вы вышли из больницы, за вами следил мужчина, известный нам бандит. Мы уверены, что именно он толкнул вас.

– Кто он такой? – в смятении спросила Моника. – И зачем, черт возьми, ему меня убивать?

– Его зовут Сэмми Барбер. Вы знаете его, доктор?

– Нет, не знаю.

– И неудивительно, – сказал Форест. – Он наемный убийца. У вас есть какие-нибудь соображения, зачем кому-то понадобилось навредить вам или убить вас? Подумайте. Возможно, у вас были проблемы, скажем, с неправильным диагнозом, когда вам не удалось спасти ребенка.

– Ничего подобного!

– Доктор Фаррел, должны ли вы кому-то деньги или, может быть, кто-то должен вам?

– Нет. Никто.

– А как насчет отвергнутого приятеля? Есть такой в вашей жизни?

Форест заметил тень сомнения на лице Моники.