Дочь самурая - Сильвен Доминик

— Что за бредни?

— В «зоне X» есть высохший колодец времен Средневековья. Адам уверяет, что он в нем спит, завернувшись в свой пуховик. Кажется, это его успокаивает.

Они молча прошли сотню метров. Затем она обняла его за плечи и снова стала говорить ему о Пьерро и о его великих дарованиях в малярном искусстве.

— Ты спокойно можешь оставить ему ключи и заниматься своими делами. Или общаться с ним, если хочешь. Это интересный человек. Он был знаком с Маргерит Дюра.

— В самом деле?

— Да, оказывается, он выпивал с ней в местном бистро. Она рассказывала ему о работе писателя, а он ей о работе маляра.

— Это правда?

— Понятия не имею, но Пьерро всегда удается заставить тебя поверить в свои рассказы. Это так успокаивает. Обязательно попробуй.

41

Душевное состояние Папаши Динамита и идальго требовало неусыпного внимания. В субботу, направляясь в больницу Святого Фелиция, Лола радовалась, что ей удалось одним ударом убить двух зайцев. Ингрид теперь щеголяла тем, что ей удалось преодолеть свой страх перед больницами, и подруги отважно вошли в отделение скорой помощи.

Папаша Динамит и вся его труппа по-прежнему работали в онкологическом отделении. Как раз сейчас артисты развлекали больных своими импровизациями.

— У Мориса несколько причин любить импровизацию, — объяснял Диего Ингрид и Лоле, ведя их в кафе, превращенное в театр. — Это сложно и поэтому увлекательно. К тому же так он может не опасаться провалов в памяти.

— Вы теперь неразлучны, верно? — заметила Лола.

— Мы с Морисом подружились. Говорим об Алис. Ему так легче, да и мне тоже. Я многое узнал. Например, что она чувствовала себя виноватой в смерти матери.

— Но почему?

— Алис была трудным ребенком, вот она и вбила себе в голову, будто Александрии рано умерла от рака, потому что слишком переживала из-за нее. Морис тысячу раз пытался ее переубедить. Именно поэтому он позволял ей выступать с его труппой в этом отделении. Здесь она выкладывалась полностью. Мне следовало понять, какое большое у нее сердце.

У входа в кафе они узнали голос Мориса.

«Что вы здесь делаете, мадемуазель, да еще в таком виде?» — «Я вам мешаю? Вы бы предпочли, чтобы я спала в мягкой красивой постельке?» — «Ничуть не мешаете. Я везде как дома».

Роль девушки исполняла маленькая блондинка с лицом, покрытым белилами. Из простыни она соорудила себе то ли ночную сорочку, то ли подвенечное платье; а может, и саван? На Морисе был фрак, цилиндр, черная полумаска. Наволочку он приспособил под узелок.

Ингрид и Лола пробрались среди зрителей и стали следить за историей джентльмена-грабителя, застигнутого на месте преступления в замке юной девушкой. Или привидением. Актеры целиком отдавались игре, а зрители с увлечением наблюдали за приключениями двух отшельников, соединенных по воле случая. Грим и мастерская дикция не позволяли определить возраст Мориса. Он выглядел зрелым элегантным мужчиной, в силу загадочных обстоятельств вынужденным стать грабителем. Его узел казался набитым драгоценностями, подсвечниками и даже ценными картинами. Он делал вид, что приглашен в гости. Инженю была невинной и задорной, как и положено. Она поддразнивала его и, как видно, ничуть не боялась, что подтверждало версию о красивом привидении.

Два главных персонажа увлеклись шутливым разговором, полным очарования. Девушка казалась все остроумнее и таинственнее. Джентльмену-грабителю все больше становилось не по себе. Его волновала ее молодость, но что делал тут он сам? Зачем он явился в замок — за добычей или воспоминаниями? Она старалась преодолеть его сдержанность, вынуждала противоречить самому себе. Светила полная луна, она убедила его выйти во двор, чтобы полюбоваться лунным светом. Склонившись над колодцем, она пришла в восторг от отражения луны в черной воде. Лола почувствовала, как напряглась публика. Зрители боялись за джентльмена-грабителя. Что, если это зловредный призрак, который не задумываясь столкнет в колодец очаровательного грабителя? Но Морис и актриса сочинили куда более неожиданную развязку. Джентльмен оказался не грабителем, а ангелом. Странная простушка была не привидением, а просто девушкой, страдавшей от неразделенной любви. В горячечном сне она видит, будто гуляет по замку и встречает джентльмена.

— Я пришел не воровать. Я пришел вернуть вам радость. Она в этом узелке.