Свидетели Времени - Тодд Чарлз

— Он ничего не держал в руках, что мог дать ему Бейкер, ни конверта, ни документа, ни… — Ратлидж оставил фразу незаконченной.

— Нет. У него с собой была сумка с облатками и вином для причастия. Если Бейкер ему что-то и дал, этот предмет был очень маленьким, чтобы туда поместиться. Или в карман. Почему вы спросили? У семьи что-то пропало? Я не могу поверить…

— Ничего не пропало, — быстро ответил Ратлидж. — Просто у меня возникла мысль, не дал ли ему Бейкер письмо, чтобы он отправил его по почте? Это было бы объяснением его последнего желания. — Он пожал плечами, как будто подчеркнув, что вопрос не важен. — Отнесите это просто к любопытству и изощренности полицейского ума. Нет, меня привело к вам это.

Он достал из нагрудного кармана небольшую часть свернутых вырезок и протянул викарию.

Викарий стал просматривать вырезки.

— Это из газет по поводу катастрофы, той, всемирно известной, когда утонул «Титаник» в двенадцатом году. — Симс вопросительно поднял глаза на Ратлиджа, ожидая пояснений. — Они принадлежали Бейкеру?

— Не думаю, что они когда-нибудь имели отношение к Бейкеру. Нет. Я нашел их среди бумаг отца Джеймса. И вот еще. — Он достал из кармана фотографию.

Симс, с трудом скрывая волнение, воскликнул:

— Как вам удалось на это выйти?!

— Вы узнаете женщину? — спросил Ратлидж.

— Подождите. Сначала я хочу знать, где вы это взяли?

— Она была среди вещей отца Джеймса. Я узнал, что незадолго до смерти он добавил в завещание пункт о передаче этой фотографии одному человеку.

Викарий побледнел, как будто сердце перестало качать кровь.

— Не мне! Он никогда бы не завещал ее мне! — У него перехватило дыхание, он не мог отвести глаз от снимка, держа его перед собой обеими руками, как драгоценность или как опасную вещь.

Ратлидж спросил:

— Почему? Вы знали женщину?

— Я знаю… Знал ее.

— Можете назвать имя? — Он спросил осторожно, понимая, что ступил на зыбкую почву голых эмоций.

— Она умерла! И пусть покоится с миром. Она не имела никакого отношения к отцу Джеймсу.

— Он никогда ее не встречал?

— Конечно, встречал! Но она не была его прихожанкой и не жила здесь, в Остерли. — Викарий говорил сбивчиво и горячо.

— Значит, она была в вашем приходе.

— Нет, ничего подобного.

Он с видимым усилием отдал фотографию Ратлиджу. Как будто этим жестом отвергая расспросы и закрывая тему.

— Вы не назвали ее имя, — напомнил инспектор.

— Послушайте, — в глазах викария была боль, — это личное дело. Она не имела отношения ни к церкви, ни к священнику, ни к его смерти. Да и как она могла? И ко мне тоже. В том смысле, что прошло семь лет, как ее нет. И оставьте ее в покое.

— Не могу. Пока не узнаю, почему долгих семь лет отец Джеймс хранил ее фотографию и вдруг решил завещать кому-то за несколько дней до его убийства. — Он специально выбрал слово «убийство», а не «смерть». Убийство. Дикое и преднамеренное.

Лицо Симса исказилось, как будто Ратлидж сломил, наконец, его сопротивление, впрочем, он никогда не был силен духом, как отец Джеймс.

— Ради бога, — проговорил викарий, — он оставил ее мне?! — И когда молчание Ратлиджа стало ответом, продолжал: — Ну хорошо. Если я расскажу все, что знаю, вы оставите нас в покое? Просто в покое. — Он замолчал, как будто испугавшись своих слов.

— Кем она была для вас, если вы не были ее священником?

Глаза викария остановились на фигурах кариатид, державших на себе непосильную тяжесть, на их искаженных лицах. Наверное, они были ему понятны, потому что и его ноша была так же тяжела.

Хэмиш сказал: «Он любил ее».

Но Ратлидж вынуждал викария произнести то, что хотел услышать.

И дождался крика души.

— Я беспокоился о ней, потому что она была в опасности! Но ничем не мог помочь. Со всей мощью веры и церкви за мной. Не было ничего, что я мог сделать, чтобы помочь ей!

Глава 17

В наступившей тишине Ратлидж ждал, когда мистер Симс придет в себя.

И, выждав достаточное время, спросил:

— Как ее звали? Виктория? Вера?

— Я не скажу ее имени, — устало сказал викарий, — ради бога, инспектор. Да имейте хоть немного здравого смысла! Она давно мертва, и вы разворошите то, что лучше оставить забытым. Я сам отдал эту фотографию отцу Джеймсу, чтобы он сохранил ее. Это было одним из обещаний, которое я дал и сдержал его. Я сделал то, о чем она меня просила, когда была жива, и я постарался захлопнуть дверь в прошлое, когда ее не стало. Понятия не имею, зачем он захотел вернуть фотографию мне. Я думал, он давно ее сжег. Но не хватало смелости спросить. Кто еще знает об этом? Гиффорд? Я с ним должен поговорить.