Жертвы требуют красоты - Соболева Лариса

– Ты скажешь, в чем дело? – выйдя из себя, спросил он.

– Помолчи, пожалуйста... – бросила через плечо Илона, полностью сосредоточившись на щели в шторе. – Есть... Вижу...

– Что, что ты видишь?

– Иди сюда, – не оглянувшись, позвала Илона. Он подошел, с подозрением глядя на нее, она же уступила ему место. – Посмотри, только осторожно.

Мирон Демьянович взялся за шторы, прильнул к щели глазом:

– Что я должен увидеть?

– Чуть-чуть вправо смотри. Машину синего цвета видишь? «Шестерку»?

– Цвет не могу определить – сумерки.

– Тогда поверь мне на слово. – Илона взяла его за локоть и отвела от окна. – Эта машина ездила за нами весь день.

– Не может быть!

Мирон Демьянович хотел ринуться к окну, посмотреть еще раз на автомобиль, но Илона его удержала:

– Ты мне не веришь? Так вот слушай. Когда я вышла из своего дома, мы переговорили с тобой, ты сел в машину и уехал. А во дворе сразу же за тобой поехала эта «шестерка»...

– Ты так сразу обратила на нее внимание? – с сомнением произнес Мирон Демьянович. Непонятно, в чем он сомневался, но Илона не придала этому значения:

– Не сразу. Когда ты вернулся, я вышла тебя встречать и увидела «шестерку», она была облезлая, поэтому бросалась в глаза. У меня развита наблюдательность от природы. Я еще подумала, что видела эту машину во дворе. А сегодня опять увидела ее. Она поехала за нами, постоянно встречалась там, где мы были, я даже номер запомнила. Мирон, что это значит?

На его лбу выступили мелкие капли пота, он опустился в кресло, чувствуя дрожь во всем теле. Вот и на него началась охота, убийца выжидает, ему нужен удобный момент, и тогда он выстрелит. Страшно, очень страшно потерять жизнь. К счастью, убийца не подобрался к Мирону Демьяновичу, но это пока. Выстрелить он может в любой миг, например, кода Мирон будет заходить в банк. Или выходить. Или в другом месте неожиданно... Он опустил голову, казалось, от вибрации в теле отрываются внутренности.

– Мирон, ты не ответил, – напомнила о себе Илона. – Что все это значит?

Он поднял на нее затравленные глаза и тягуче произнес, освобождая шею от галстука:

– Меня хотят убить. Я получил ужа, как Кривун, а это знак.

Он сказал так убежденно, что Илона попятилась, округлив глаза. Она кусала губы в замешательстве, но в голову ее был вмонтирован электронный счетчик, который сразу же подключился к работе. Илона поставила руки в боки и неторопливо заходила по комнате. А Мирон Демьянович не в состоянии был ворочать извилинами от страха, водил за ней глазами, ждал, что она придумает.

– Та-ак... – протянула Илона, хмурясь. – Значит, тебя тоже... Предупреждение ты получил, осталось... Когда у нас самолет?

– Завтра в пять с хвостом, – выдавил он.

– В пять... – повторила она, продолжая хождение. – Если он...

– Кто? – совсем растерялся Мирон Демьянович.

– Тот, кто хочет тебя убить! Если он поймет, что ты линяешь, то убьет тебя в том же аэропорту.

Пот стал липким и ледяным. Мирон Демьянович поник, как засохший цветок на клумбе, а внутренности кричали: жить хотим!

– Надо что-то делать... – вымолвил он растерянно.

Илона подсела к нему на подлокотник кресла, обняла за плечи:

– Успокойся. В твоем положении нужна холодная голова. Давай сделаем так... Дождемся темноты, когда трудно будет определить, кто за рулем, к тому же в твоей машине тонированные стекла. Я выеду из гаража на твоей иномарке, надеюсь, «шестерка» поедет за мной...

– С ума сошла? А если они тебя?..

– Прямо здесь? Не думаю. Они будут выжидать, когда я окажусь в безлюдном месте. А я там не окажусь. Повожу их часик, потом выйду где-нибудь возле магазина, покажусь им. Я позвоню тебе и сообщу, едут за мной или нет. Если они поедут, садись в мою машину и сматывайся отсюда.

– Куда? – безнадежным тоном спросил он.

– В гостиницу. И сиди там до самолета.

– Не могу я сидеть. Мне надо перевести деньги.

– Слушай, какие деньги? – закипела Илона. – Тебе смерть грозит, а ты про деньги думаешь. Переведешь потом как-нибудь. Я сказала – сидеть в номере, значит, сидеть! Вряд ли они знают, что ты завтра собрался лететь, следовательно, не будут ждать тебя в аэропорту. Мы встретимся на регистрации. Для верности измени внешность. Одежду найдем дурацкую, на голову наденешь кепку, очки... Давай собираться.

Она хотела встать, но он притянул ее, поцеловал в губы и улыбнулся:

– Все-таки ты меня любишь.

– Пф! – фыркнула Илона, передернув плечами. – Просто я хочу в Монако.