Призраки солнечного юга - Володарская Ольга

То, что он увидел, заставило его похолодеть!

* * *

Я спустилась всего на пять метров, а сил у меня совсем не осталось. Никогда бы не подумала, что я такая слабачка! Самое обидное, что мне было почти не страшно, просто ни руки, ни ноги не желали двигаться, будто они подчинялись не моей воле, а воле той сумасшедшей бабы, что харкалась кровью с моего балкона. И до низа мне ни за что не долезть. Не добраться даже до упомянутого Ольгой седьмого этажа…

По моему лицу покатились слезы. Горько-соленые слезы отчаяния. Столько усилий, и все напрасно! Какая жалость!

Я утерла слезы и сопли окровавленной ладонью, отлепила ногу от ступеньки и… чуть не сорвалась! Потная пятка (никогда бы не подумала, что и пятки потеют!) соскользнула с гладкой перекладины, и я повисла…

И вот в этот отчаянный миг, когда от смерти меня отделяло лишь мгновение, я увидела то, что стало моим спасением… Круглые, как иллюминаторы, окна по обе стороны от лестницы! Диаметром около метра. Как я их раньше не заметила!? Ведь они шли по всей торцовой стене здания. И если мне не изменяет память, эти окна выходят из коридоров, то есть в конце каждого коридора есть по паре таких иллюминаторов. Еще недавно, когда мы жили на двенадцатом этаже, мой взгляд постоянно на них натыкался, ведь наш полу-люкс был крайним. Я еще, помниться, удивлялась их дизайну и расположению. Иллюминаторы на высоте полутора метров от пола, что может быть глупее? И вот теперь эти глупые иллюминаторы стали единственным моим спасением.

Я прикинула расстояние от лестницы до окна. Примерно, тридцать-сорок сантиметров. Ерунда! Если одной рукой держаться за лестницу, другой за стену, то вполне возможно перекинуть ногу через окно и перелезть. Конечно, сначала необходимо разбить стекло, но это мне показалось сущим пустяком. Подумаешь — стекло расколотить, да мы и не такое могем…

… Оказалось, что как раз этого мы и не могем. Как я не била кулаком в стекло, как по нему не пинала, оно даже не трескалось. Это только в голливудских фильмах герои крушат окна, двери и даже стены, нисколько не напрягаясь, в жизни это занятие оказалась крайне сложным. Я в изнеможении прижалась боком к прутьям лестницы, закрыла глаза… В бедро впилось что-то острое… Что это? Я испуганно схватилась за ногу и нащупала… крышку от графина, которая покоилась в моем кармане. Как я забыла о ней! Ведь именно она должна была сыграть роль основного метательного оружия! Я быстро достала крышку из кармана. Взвесила ее на руке. Ничего себе крышечка! Массивная! Такой, пожалуй, как залепишь… Во! Именно ей надо залепить в окно, такого удара оно точно не выдержит.

Быстренько сорвав с себя пояс, я обмотала им «гранату», оставив один конец свободным. Потом крепко схватилась за него и, раскачав свою «булаву», направила снаряд в стекло…

Бабац! Стекло треснуло!

Я шибанула своим орудием еще раз.

Стекло хрустнуло!

Еще один удар!

И стекло рассыпалось, брызнув в разные стороны мелкими осколками.

* * *

ЧЕЛОВЕК механически вытер со лба холодный пот. Так же механически поправил волосы, одернул шорты… Он был не просто растерян или потрясен. Он был раздавлен. Уничтожен!

Что он только что увидел, черт побери?

Неужели то, что он увидел, не плод его воображения?

Неужели эта полудохлая девка разбила окно?

Неужели она собирается в него пролезть…

ЧЕЛОВЕК перегнулся через перила, глянул вниз. Он ошибся! Она не, она уже

! И орет! Боже, как громко она орет и какой у нее оказывается противный голос!

ЧЕЛОВЕК зажал уши руками. Он не мог слышать ее воплей.

И совсем не мог соображать!

Что же ему делать? Что делать, мать ее? Через каких-то пару минут весь одиннадцатый этаж будет знать, что на НЕЕ напали! Еще через пару весь корпус. А через полчаса на него начнется настоящая охота!

И труп полоумной Гули он не спрятал! И труп ВРАГА, который полоумная Гуля отрыла, не успел закидать землей!

ЧЕЛОВЕК бросился вон из номера. Надо бежать! Бежать!

Только куда?

* * *

Я лежала на полу, на который шлепнулась с высоты полутора метров, не замечая, как из многочисленных порезов, больших и маленьких, сочиться кровь. Не чувствуя боли. Не ощущая дискомфорта. Не пугаясь обагренных моей кровью осколков, что валялись повсюду. Мне было хорошо уже оттого, что подо мной твердая поверхность. Не знаю, сколько бы я пролежала так, уткнувшись лицом в пыльный палас, не шевелясь и не произнося ни звука, если бы из крайнего номера не выскочила женщина. В ночной рубашке, не причесанная, явно только что со сна, она смотрела на меня мутными глазами грубо разбуженного человека, и не могла понять, что я делаю на полу.