Принудительное влечение - Климова Юлия

Если ваш психоаналитик мертв, это еще не значит, что его убили именно вы

    – …Как жить, когда меня кругом подстерегают опасности? Вчера прищемила палец ящиком мусоропровода, это было и больно, и противно! Я вам уже говорила, что плохо сплю? Меня мучают кошмары. Постоянно снятся бульдоги, обгладывающие человеческие кости, падающие самолеты, наводнения, космические войны и саблезубые тигры. Снотворное не помогает, впрочем, последние три месяца я не принимаю лекарства – боюсь умереть во сне. – Ольга тяжело вздохнула, достала из сумочки белоснежный платок и нервно стала наматывать его на палец. – А вы смотрели вчера телевизор? Двое преступников сбежали из заключения, пьяный водитель врезался на грузовике в табачный ларек, собака покусала продавца колбасных изделий, а в трех кварталах от моего дома случился пожар… Как жить, я вас спрашиваю?! Если бы вы знали, каких трудов мне стоило приехать сюда… на каждом перекрестке я умирала от страха. По статистике, именно на перекрестках случаются самые ужасные аварии. Илья Петрович, а вы как по ночам спите? Спокойно?

    Не дождавшись ответа, Оля покосилась в сторону окна и вновь тяжело вздохнула – до чего же трудная штука эта жизнь!

    Поливанова Ольга почти два года пребывала в состоянии затяжной депрессии. Все мании, которые только существовали на свете, гнездились в ее душе, вытесняя разумное, доброе, вечное. Два года назад ее муж – перспективный бандит Поливанов Денис по кличке Острый – пал смертью храбрых в одной из криминальных разборок. Ольга продала роскошный дом в Подмосковье и перебралась в просторную двухкомнатную квартиру в центре Москвы. Работать она не собиралась – денег на безбедную жизнь было предостаточно.

    Сначала Ольга просто грустила, затем к привычному состоянию добавилась гнетущая тоска, потом она впала в философию, а потом поняла, что человеческая жизнь коротка и что на свете существует слишком много вещей, которые могут укоротить ее еще больше. Ольга, подавив приступ паники, отправилась к психоаналитику Самаринскому Илье Петровичу. И вот уже почти два года делилась с этим терпеливым человеком своими страхами и горестями. Собственно говоря, только в его кабинете она и чувствовала себя спокойно… относительно спокойно.

    – А микробы?! Они же везде! Подползут, незаметные глазу, и начинают грызть тело. Мне всего только двадцать восемь лет, а я уже обглодана с ног до головы невидимыми микроорганизмами. – Оля закусила губу и покачала головой. – Может, мне протираться спиртом? Хотя, если микробы склонны к алкоголизму, то потом я от них уже никогда не избавлюсь. Илья Петрович, а вы не замечали, что мясо стало каким-то сладковатым? Интересно, чем сейчас кормят коров и свиней…

    Ольга посмотрела на сидевшего к ней спиной Самаринского и вздохнула в третий раз. Она уже привыкла к тому, что психоаналитик давно махнул на нее рукой и уже не разжевывает ей происхождение маний, а просто терпеливо все выслушивает, потом убирает в верхний ящик стола деньги и выражает надежду, что до следующего вторника с нею ничего не случится. Надеялся Илья Петрович всегда зря: Ольга приходила к нему через день, а то и чаще. Зависело это от выпуска новостей, ночных кошмаров и погрешностей обычной жизни.

    – Какой сегодня день недели? Неважно. Хотя нет, вдруг я умру именно сегодня, даже не зная, какой нынче день. – Оля резко встала и полезла в сумочку за конвертом с деньгами, подошла к столу и замерла в ожидании привычных, прощальных слов. Самаринский не поворачивался, он все так же сидел в кресле лицом к стене и спиной к своей постоянной пациентке. – Я приду завтра, мне еще о многом надо с вами поговорить.

    Тишина ржавым гвоздем царапнула по нервам. Ольга, испугавшись, что Илья Петрович уснул и не услышал всех тех важных слов, которые она ему говорила, что духовная связь между ними не случилась, обошла стол и слегка развернула кресло.

    Самаринский смотрел на нее пустыми тусклыми глазами. Лицо белое, губы синеватые, а на белоснежной рубашке – бордовое пятно с аккуратненькой рваной дырочкой в центре.

    – Илья Петрович, – прошептала Оля, отступая назад, – вы же не хотите сказать, что вы… что вы… умерли?

    Она издала сиплый стон, почувствовала приступ тошноты, зажала ладонью рот и, вздрагивая при каждом шаге, попятилась к двери. Оступилась и с грохотом рухнула на ковер.

    – У-у-у, – тихонечко завыла Ольга и, точно партизан со стажем, ловко поползла к двери. Перевела дыхание, судорожно схватилась за ножку шкафа и обернулась в сторону стола. Взгляд запутался в бахроме ковра и замер, натолкнувшись на игривый блеск желтого металла…

* * *

    Стаканы бодро позвякивали, вареное яйцо перекатывалось по салфетке, а румяная куриная нога манила, обещая праздник вкуса и приятную тяжесть в желудке. Ирочка счастливо улыбнулась и прислушалась к стуку вагонов. Они отбивали весьма приятную мелодию: «В Москву, мы везем тебя в Москву!»

    Ирочке недавно исполнился двадцать один год. Всю свою жизнь она провела в маленьком городке Тамбовской области и, если бы не обстоятельства, так и не собралась бы в столицу. Но теперь у нее была Цель.

    – Угощайтесь, – предложила она пышнотелой соседке по купе, кивая на разложенную курицу. – Она вкусная.

    – Спасибо, деточка, только я мясо не ем. Сижу на овощах. Надоело уже, но здоровье иного не позволяет. А ты, значит, в Москву едешь?

    – Ага, – Ирочка кивнула, посыпая яйцо мелкой солью.

    – По делу или в гости?

    – И по делу, и в гости, – она загадочно улыбнулась. Поведать о своих планах очень хотелось, но пока Ирочка еще размышляла, довериться соседке или нет.

    – А я вот к сыну направляюсь. Три года назад уехал учиться, теперь видимся раз в сто лет. А тебя на вокзале встретят? Сумка у тебя больно большая и рюкзак.

    – Нет, я сюрпризом.

    Соседка посмотрела на девушку с сомнением.

    – А ты уверена, что найдешь, где жить? В Москве цены о-го-го какие.

    – Уверена, – твердо ответила Ирочка и мечтательно вздохнула. Ни о каких трудностях и речи быть не может, впереди ее ждет счастливая жизнь – осталось-то совсем немного.

    – А дело у тебя в Москве какое? На работу устроиться хочешь?

    И тут Ирочка почувствовала, что больше терпеть не может, ей просто необходимо поделиться хоть с кем-нибудь своими мечтами, которые, конечно же, очень скоро станут явью. Она наклонилась под столик, развязала тесемку рюкзака, достала сложенный пополам слегка помятый журнал, развернула его и протянула соседке.

    – Вот смотрите. Это мой жених.

    Глаза у соседки медленно, но верно поползли на лоб. С фотографии на нее смотрел всем известный актер Андрей Ларионов – красавец мужчина, по которому сходили и сходят с ума сотни тысяч женщин. Она медленно перевела взгляд на взволнованную Ирочку: невысокая, крепенькая, пухлые щечки, мешковатая одежда и наполненные ожиданием счастья большие голубые глаза.

    – Хм, – сказала женщина, не зная, как реагировать на слова девушки. Жених? Да какое там…

    – Он, правда, еще не знает, что я к нему еду, – улыбнулась Ирочка, – но это ерунда. Он меня увидит и сразу полюбит.

    Ну, теперь все встало на свои места. Соседка нахмурилась, понимая, что перед ней обыкновенная сумасшедшая поклонница, которой бесполезно что-либо объяснять – все равно не услышит.

    – Вы почитайте интервью, почитайте, – засуетилась Ирочка. – Его там спрашивают, на какой девушке он готов жениться, и Андрей описывает именно меня. Сомнений быть не может! Он даже сказал, что хочет, чтобы будущая жена была из маленького городка. Мне теперь только бы встретиться с ним, а уж дальше… – Ирочка смущенно замолчала, на щечках заиграл румянец.

    – Удачи тебе, деточка, – с сочувствием сказала соседка, возвращая журнал.

    Если у вас паника, а под боком нет ни одного живого психоаналитика, доверьтесь близкому человеку – пару часов вашего бреда он вполне выдержит

Оля два часа петляла по Москве, бубнила: «Господи, помоги», крестилась, издавала мычащие звуки, трясла кулачком, всхлипывала, опять обращалась к богу и искренне полагала, что дни ее сочтены. Откуда должна была прийти опасность, особо не задумывалась – за каждым углом мерещились страшные убийцы с пистолетами.

    – Как же я теперь проживу без психоаналитика… – ныла она, вылезая из машины. – Кто же теперь будет реанимировать мою хрупкую душу?

    Хлопнув дверцей машины, она дрожащими руками убрала ключи в сумочку и, непрерывно оглядываясь по сторонам, заспешила к дому. Шея болела от напряжения, а сердце то подскакивало вверх, то с грохотом падало вниз.