Три часа соблазна - Южина Маргарита

– Нажила, Вася, не только солидных, но и хитрых, и коварных. Видишь, как замаскировались – фиг догадаешься.

– Ладно, Люся, давай спать ложиться, может, завтра что-нибудь придумаем...

– А чего завтра думать, надо идти по этому адресу, который в паспорте, где прописан мой жилец, – вздохнула Василиса.

– Да не жилец он, чего уж там... – вздохнула Люся.

– Ну и не жилец! Но надо же выяснить, что это за человек – Жомов. Не может быть, чтобы о нем никто ничего не знал...

Утром Василиса проснулась оттого, что Малыш упрямо тыкался ей в лицо своей мордой.

– Малыш... Ну Малыш же! Иди к Люсе, буди ее... Где Люся? Малыш, ищи, где Люся. А Люся сейчас пойдет с нашей собачкой гулять! Малыш! Не слышишь, что ли? Я ж тебе русским языком говорю: «И кто это пойдет гулять с нашим мальчиком? И кто это...». Да Люся же!! Выведи Малыша! Он уже почти весь ко мне на кровать залез!

Но Люся не слышала подругу, она говорила по телефону. И судя по поведению собаки, говорила уже давно.

– Оленька! А как Васенька переносит чужой климат? У него нет высыпания на коже? – прижимала к себе трубку Люся. – А спит как? Ой! Оля, ну что ты такое говоришь! Почему это ему там лучше, чем дома? Ты там не придумывай. А то я тебя знаю! Встретишь какого-нибудь аборигена. Влюбишься, и все! Опять замуж выскочишь! А я потом Васеньку никогда не увижу!.. Нет, я не придумываю, я предугадываю!.. Оля, скажи честно – ты Володю встретила?

– Люся, отвяжись от дочери, – осторожно дергала подругу за рукав Василиса. – Успокойся лучше, сходи с Малышом прогуляйся...

– Оля! Ну почему твой муж искал тебя полдня?! Ты что, не могла его встретить в аэропорту?!

– Люся, ты им здесь надоела, а еще туда звонишь! Дай молодым отдохнуть.

– Оленька, ты главное, не держи Васеньку на солнце! Ты... Алло! Ольга!! Оля!!! Ничего не слышно. Эта заграница, ну такая тундра! Вечно у них связь прерывается! Невозможно поговорить спокойно!

Василиса сочувственно морщилась, пытаясь заслонить собой вытащенную телефонную розетку.

– Люсенька, нам надо срочно прогулять собаку и отправляться на работу.

– Ты устроила нас на работу? – моргала глазами Люся.

– Да, и уже давно. Мы идем к Жомову домой.

– Ах, ты про это... только я уже Малыша прогуляла. Он тебя будил, чтобы ты его покормила. Между прочим, когда мы с ним уходили, я тебя будила! А ты... ты что, не могла сварить собаке кашу?

Василиса понуро поплелась варить кашу. Еще получалось, что и завтрак должна была готовить она, но Люся уже крутилась рядом, и у нее на плите что-то шипело и плевалось жиром.

– Люся, опять оладьи? А как же фигуры? – проворчала Василиса.

– Можешь не есть, – обиженно дернула плечиком Люся. – Между прочим, сегодня сырники.

– Ну вот! А говоришь – не есть! – всплеснула руками Василиса. – И это в то время, когда нашему организму так нужен кальций!

Они уселись за стол и только приступили к обсуждению плана, как в двери позвонили.

– Давай не будем открывать, – попросила Василиса. – Сейчас если откроем, обязательно дома надолго застрянем. А нам ведь надо торопиться, вдруг Жомов работал не один. Вдруг ко мне еще кто-то наведается.

Люся осталась сидеть. Но и за дверью решили держаться до победного конца. Звонили и звонили. Потом начали стучать и тарабанили в двери до тех пор, пока соседка не выскочила и не завопила на весь подъезд:

– Люся! Василиса! Да выпустите же вы кобеля! Что ж к вам долбятся уже битый час?!

– Люсь. Я не поняла – кобеля впустить или выпустить? – повернулась к Люсе подруга.

– Да чего там понимать. Открывать надо... – вздохнула Людмила Ефимовна и поторопилась к дверям.

На пороге стоял Таракашин.

Вообще, Таракашин Виктор Борисович когда-то был несостоявшимся супругом Люси. По глупой далекой молодости она его нежно любила, страдала по нему и даже родила от него единственную дочку Олечку. Однако сам молодой человек считал себя личностью высокой, начитанной и недосягаемой для такой простушки, как Люся. И даже рождение дочки не пробудило в нем ответные чувства. Люсенька погоревала, поплакала в подушку, да и через пару десятков лет успокоилась. Дочка выросла, Люся повзрослела, поумнела, и образ былого любимого из сердца выкинула. Но вот ведь ситуация! Именно в это время далекий папаша Таракашина, который имел приличное состояние где-то в Канаде, решил сына озолотить. Правда, при одном обязательном условии: если сынок окажется женат и в этом браке будут расти дети. К тому времени сынок как-то быстро обветшал, постарел, пристрастился к зеленому змию, и замуж за него никто не отваживался. А уж рожать детишек и подавно – ни за какое состояние! И тогда Виктор Борисович вспомнил, что одна глупышка все же имеет от него дочурку. Подгоняемый вожделенным состоянием, Таракашин бросился на поиски Люси. И нашел! Но та, вредина, отчего-то начала кривиться и сочетаться браком с бывшей любовью никак не соглашалась! И что только Таракашин не предпринимал! Чего только не выдумывал – Люся держалась, как гранитная статуя! Тем более что про состояние и истинные свои планы Таракашин рассказал Люсе в первый же день. Противная тетка никак не хотела благосостояния своему бывшему возлюбленному. Но и тот не собирался отказываться от дармовых денег – он упрямо добивался взаимности. А потому и наведывался к Людмиле Ефимовне с завидной регулярностью.

Вот и сейчас он стоял на пороге и нежно прижимал к груди газетный сверток, из которого торчал одинокий рыбий хвост.

– Только не это... – простонала Люся.

– Не ждали меня так рано? – лучился счастьем ранний гость. – А я к вам жаворонком! Пташкой! Синей птицей! Эх! Выбери меня! Выбери меня! Птица счастья...

– Та-а-а-к... – вышла в прихожую Василиса и уперла руки в бока. – Это что тут за пение одинокого акына?

Василису Таракашин не ждал, он ее, если честно, недолюбливал. Да чего там, ненавидел всем своим пылким сердцем, вот как. Что самое обидное – взаимно. И всякий раз, по велению злого рока, сталкивался именно с ней.

– Нет, я спрашиваю, что за кошачьи стоны? – сурово вопрошала Василиса Олеговна, притопывая ногой.

– Могу я поговорить с супругой в этот погожий денек? – обиженно задергал шейкой Таракашин.

– С супругой можешь, – мотнула головой Василиса. – Только где ты ее здесь нашел? Кто здесь твоя супруга? Госпожа Таракашина-а! К вам ваша вторая половинка-а-а, недоделанная!

– Я собственно, к Люсе...

– Ой, я сейчас умру от изумления! Люсия стала ему законной супругой! Люсенька, иди скорее, встречай любимого, он тебе рыбу притащил. Прямо как кошке, честное слово! Кстати, скажи, чтоб он этот рыбий хвост в квартиру не заносил, от него же за километр разит!

– А куда ж я его?! – не выдержал Таракашин. – И это... вовсе это не хвост! Это... сюрприз! Люсенька-а, догадайся, что я тебе принес?!

Люсенька тоже почуяла запах от неприглядного свертка.

– Таракашин! Ну что ж ты в самом деле! То цветы искусственные притащишь, то рыбу тухлую! – поморщилась она. – Не заноси ее в дом.

– Интересно знать, а куда ж я ее дену?! – от расстройства пустил петуха кавалер. – У меня повод! А потому я сразу же решил – от вас водка, а от меня закусь! И все потому, что у меня горе! А теперь, значит, не заноси! Чем же тогда заедать?

– Люся, спроси у своего дона Педро, а кто ему разрешит распивать у нас с самого утра? – обратилась Василиса к подруге. – У нас здесь что, рюмочная какая, чтобы с утра пораньше план делать? Или, может, у нас вытрезвитель, чтобы всяких алкашей собирать? Ты поинтересуйся у него, Люся.

– Что за обзывательство такое «Олкаш»?! – захлебнулся негодованием гость. – Да я!. Люся! Немедленно накрой на стол! У меня для тебя неприятное известие!

– Хоть бы раз чего хорошее припас, – ворчала Люся. – Можно подумать, у меня без тебя неприятностей нет.

– Не бери в голову, – посоветовала Василиса. – Опять замуж будет заманивать.

– Не очень-то и хотелось! – фыркнул Таракашин и зыркнул на Василису. – У меня... Люся, выгони этого старого индейца, а? Ну ведь каннибал, честное слово. Того и гляди – сожрет.

– Это... это я «сожрет»? – побелела от гнева Василиса. – Люся! Решай! Или он, или я! Если тебе больше нравится проводить время с пропойцей, который бросил несчастное дитя круглой сиротой...

– Вася, ну почему круглой-то? – не согласилась Люся. – А я?

– Ой, да о чем ты, когда ребенку нужен отец! – все больше распалялась Василиса. – Будто не знаешь, что нет отца, и все! Ребенок – сирота!

– Ну и ничего, – набычилась Люся. – Вот у тебя тоже Пашка сиротой вырос, и неплохой мужик между прочим.

– М-да... – крякнула Василиса. Ее невоздержанность опять занесла ее куда-то не туда...

– А ведь я, собственно, к Павлу! – порадовал Таракашин.

– Только Павла тебя еще и не достает для полного совершенства, – вздохнула Люся.

– Нет, в самом деле, – дарил улыбку Виктор Борисович. – У меня ведь что случилось! Обознатушки вышли! Милиция допустила досадную ошибку и может пойти по неверному пути. Вот мне и надо Павлу сообщить, чтоб в нужном направлении рыли.