Витязь в овечьей шкуре - Куликова Галина Михайловна

Бубрик, который отлично чувствовал цвет и форму, оказался невосприимчив к женским переживаниям. Поэтому просто пожал плечами и ответил:

— Не думаю, что вам удастся откуда-нибудь позвонить.

«Почему? — в панике подумала Наташа. — Потому что ты собираешься меня укокошить? Нет, живой я не сдамся!».

— Меня будут искать, — на всякий случай предупредила она.

— Да? И кто же? — полюбопытствовал художник.

— Покровский Андрей Алексеевич, — выпалила Наташа. — Он… Он меня очень сильно будет искать. Он во мне безумно заинтересован. Этот человек без меня просто не может, понимаете?

— О! — уважительно протянул Бубрик. — Не может без вас? Вот как! А Генрих о вас знает?

«Господи, кто это — Генрих? — в панике подумала Наташа. — Сиамский кот? Мраморный дог? Или какой-нибудь секьюрити? Впрочем, у кандидатов наук не бывает охраны, она им не по карману, да и ни к чему».

— Я никого не боюсь, — храбро ответила она. — А уж Генриха! Что там Генрих — плюнуть и растереть!

— Знаете, — сказал Бубрик, оглянувшись на окно. — Вам все равно отсюда не уйти.

Он имел в виду — пока продолжается гроза, но Наташа поняла его по-своему и попятилась.

— Вот что. Мне нужна еще пара скелетиков, — Бубрик задумчиво почесал макушку, и Наташа тяжело привалилась к стене плечом. — Не хотите жареной трески? Только — чур! — кушать ее руками и очень осторожно, чтобы не повредить косточки.

«Он сумасшедший! — поняла Наташа. — Он так или иначе со мной что-нибудь сделает и выдерет из меня позвоночник. Рыбий хребетик — это только разогрев».

— Андрей Алексеевич уже, наверное, бегает по окрестностям, — напомнила она. — Надо его немедленно успокоить. А то он такой шум поднимет, такой шум! Вы его еще не знаете!

— Я его отлично знаю, — пробурчал Бубрик. — Черт с вами, если не хотите трески, пойдемте, я отведу вас к Покровскому.

— Ну что вы, право слово! Я сама дойду!

— Конечно, конечно, — усмехнулся он и крепко схватил ее за локоть.

Локоть немедленно ослаб, точно мушиная лапка, уставшая биться в сладкой капле варенья. Наташа подумала, что Бубрик сейчас наклонится и вопьется в ее шею своими бобровыми зубами. Она втянула голову в плечи, сделавшись похожей на снежную бабу.

— Что это вы? — удивился предполагаемый преступник. — Замерзли? Хотите погреться?

— Андрей Алексеевич, наверное, уже спасателей вызвал! — тоненьким голоском предположила Наташа вместо ответа.

— Ой, да ладно вам! Идемте ловить вашего Покровского! Только дайте я зонт возьму. Вам-то уже все равно!

«Мне уже все равно, вон как, — ахнула про себя Наташа. — И что значит — ловить Покровского? Не зря он сказал, что ему не хватает пары скелетов! Значит, меня одной ему мало».

— Ох, ну и приспичило же вам гулять в грозу! Не боитесь, что вас молнией убьет? — поинтересовался Бубрик, открыв входную дверь. Впереди стоял черный лес, и было неясно, куда он собирается ее вести. — Сегодня по радио передавали, на пляже одного мужчину убило.

— Не боюсь, — искренне сказала Наташа. Уж чего она сейчас боялась меньше всего, так это молнии. — А… А где дом Покровского? В какой стороне? Я ведь и сама могу дойти. Мне бы не хотелось вас напрягать.

— Вы одна не найдете, — отрезал Бубрик. — И знаете что? Дайте я все-таки накину на вас дождевик, а то как-то неудобно: я — под зонтом, а вы — так.

Он сделал неуловимое движение руками, что-то хлопнуло, и Наташа почувствовала, как всю ее облепил полиэтилен. На голове оказался тесный капюшон с завязочками. Бубрик взял их двумя руками, сделал узел и рывком дернул на себя.

«Вот оно! — поняла Наташа. — Он решил меня задушить!» Сработал инстинкт выживания, она с коротким криком вырвалась из рук художника, отпрыгнула с газона в густую траву, развернулась и с места в карьер дунула по направлению к лесу.

— Стой, дура такая! — сердито закричал Бубрик. — Не туда! Не туда! Там пруд, утонешь ведь!

Ему совсем не светило лезть в воду и спасать незнакомую полоумную девицу. Поэтому он решил во что бы то ни стало пресечь ее попытку к бегству и догнал двумя громадными прыжками. Повалил и прижал к земле. Наташа завизжала на весь лес, да так, что у всех местных собак мигом поднялась шерсть на загривках.

Кое-как удалось Бубрику уговорить ее заткнуться и встать на ноги. Плащ она с себя содрала и в сердцах бросила на траву.

— Вот, видите, дом? Это и есть обиталище Покровского, — увещевал ее запыхавшийся художник. — Мы почти пришли, не вздумайте орать снова, а то у меня уши отвалятся.

Наташа не видела никакого дома. Впереди было черным-черно, непроглядно. И тут вдруг снова ударила молния, и она поняла, что они и в самом деле находятся в непосредственной близости от двухэтажного особняка под веселой «одноухой» крышей. В окнах — ни огонька, ни искорки. Вероятно, все обитатели спали, и уж, конечно, Покровский не бегал по окрестностям в поисках своей новой помощницы, которая должна была явиться вечером, но куда-то запропастилась.

Когда Бубрик, держа спутницу за плечо одной рукой, другой заколотил в дверь, Наташа внезапно почувствовала, что крыльцо качается под ногами.

«Интересное дело! — подумала она, даже не вспомнив про коньяк без закуски. — С чего бы это у меня голова кружится? От переживаний, наверное».

— Андрей Алексеевич! — крикнул нетерпеливый Бубрик. — Андрей! Ты дома?

Покровский был дома. Через минуту в окне первого этажа вспыхнул свет и дверь распахнулась. На пороге возник заспанный и встрепанный мужчина — босой и в боксерских трусах.

— А? — спросил он. — В чем дело? Что случилось?

И тут Наташа его узнала. Это был тот самый зеленоглазый тип из гостиничного бара, который представился ей Афанасием Афанасьевичем. «Скотина, — беззлобно подумала она. — Обманул меня, как девочку, а я и поверила. А он, выходит, на самом деле Андрей Алексеевич Покровский, кандидат наук. А выдавал себя за бизнесмена! Но каково совпадение! Определенно — судьба».

— Вот, — сообщил Бубрик, встряхивая зонтом и осыпая вывалявшуюся в жидкой грязи Наташу миллионом капель. — Получи, дружище, свое добро. С доставкой, так сказать, на дом.

Покровский с изумлением взглянул на захмелевшую Наташу, которая изо всех сил старалась удержаться на ногах и по этому поводу сильно выпячивала живот. После чего неуверенно уточнил:

— А ты убежден, что это мое?

— Ну ты даешь! — расстроился Бубрик. — Смотри внимательнее.

Андрей вытянул шею и приблизил свою мятую со сна физиономию к мокрой Наташиной.

— Будто бы что-то знакомое… — пробормотал он. — Но нет — не узнаю.

Наташа была счастлива, что он ее не узнал — этого еще не хватало! Разве смог бы он воспринять ее всерьез после того, что случилось в гостинице?

— Черт знает что! — рассердился Бубрик. — Не хочу я в этом участвовать! — Он вскинул руку к глазам и воскликнул:

— В полпервого ночи!

Что, интересно, он будет делать с этой бабой, если Покровский от нее откажется?!

— Подожди, подожди, — пробормотал кандидат наук. — Зачем ты привел ко мне это чудо-юдо?

— Она сказала, что служит у тебя помощницей!

— А-а! — хлопнул себя по лбу кандидат наук. — Вот кто это! Наталья Смирнова! — Он на секунду замолчал, затем с подозрением спросил:

— Неужели это вы?

— Это я, — подтвердила та с необычайной важностью. — Я заблудилась.

— Что ж, — не смутился Покровский. — Входите в дом. Аркадий, ты тоже войдешь?

— Нет уж, — отказался Бубрик. — Я домой, творить.

— Творить? — искренне удивилась Наташа, и Андрей пояснил:

— Он художник. Довольно известный.

— О! — Наташа похлопала Бубрика по руке. — Художник! Зер гут! Именно поэтому у вас полный дом костей и мушиных трупов?

— Когда-нибудь, — сказал Бубрик, — мои работы оценят по достоинству. В них — правда жизни и смерти.

После чего торопливо попрощался и скрылся во мраке ночи.

— Ну что ж, госпожа Смирнова, входите! — вздохнул Покровский, пропуская ее в дом. — Кстати, почему вы без вещей? Вы же собираетесь здесь жить!

Наташа перешагнула порог под громыхание грома и ответила:

— У меня, конечно, была сумка. Конечно. Но я потеряла ее, когда дралась с волками. Они напали на меня целой стаей.

— Волки? — опешил Покровский. — Где это вы их раздобыли?

— Да тут, у вас. Вон в том овраге. — Она прилагала массу усилий для того, чтобы держать хозяина дома в фокусе, поэтому махнула рукой довольно вяло.

— А как вы попали в овраг? — не отставал тот.

— Сначала-то я шла по дороге, — охотно объяснила Наташа. — И только уж потом, когда встретила двух маньяков, свернула в лес. Пришлось немного поплутать.

— Я вижу, путь до моего дома оказался для вас тернистым, — пробормотал Покровский, пытаясь получше разглядеть стоящее перед ним существо.

Девица была стрижена, как Вин Дизель, и одета в короткое мокрое платье, прилипшее к телу. Босые ноги оказались вымазаны грязью, к одной щеке прилипла трава, на другой отпечатался след черной ладони. Андрей не мог понять, каким образом уважаемое агентство так облажалось — прислало ему это чучело. Тем более что от чучела разило алкоголем. Невероятно!