Совершенная crazy - Степнова Ольга

– Мы не знали, что делаем! – один из хоккеистов оттолкнул Дарью и вышел в центр комнаты. – Честное слово! Она пообещала нам роль в кино, если мы докажем, что умеем изображать других людей. Она вручила нам маску и велела по очереди изображать Фёдора! Мы старались! Было весело и прикольно… Мила сказала, что мы справились с ролью, но мы испугались, когда погиб Горазон! Очень!! Получалось, что он свернул шею из-за нас. Ну, из-за того, что мы спустили немного воды… А Мила говорила, что воду нужно спустить ради прикола. Придут пьяные гости, начнут купаться, а там глубина – кот наплакал. Вот смеху-то…

– Идиоты! – проворчала старуха. – А почему потом молчали? Почему мне ничего не рассказали?! Вы же добрые мальчики, нежадные, честные.

– Боялись, – пробормотал хоккеист и сделал шаг назад, словно освобождая сцену.

– Я сдержала слово и выхлопотала им роли в кино, – улыбнулась Волгина. – Так, крошечные ролишки в дурацком детском ситкоме. Но они были так рады, что тотчас же забыли о своём преступлении. Вовсе они не добрые и не честные, а очень даже продажные! Мы оказались друг у друга на крючке! Я боялась их, они меня. Они могли в любой момент разоблачить меня, а я их. Я покупала их молчание новыми мелкими ролями. Понимаете, мой план убийства Горазона был не безупречен, но был гениален в своей спонтанности! Тут подслушала, там подсмотрела, здесь воспользовалась моментом. И получилось! Получилось всё сделать чужими руками! Мне пришлось только нашептать Полине, что Горазон врёт, будто делает трюк сам. Всё! Вы никогда бы не вычислили меня, если бы я этого не захотела! Я была почти готова признаться во всём сама. Я устала. Но я ни о чём не жалею.

Дарья замолчала.

Пашка почувствовал нестерпимую боль в области сердца. Если бы у него уже не была сломана шея, он непременно умер бы сейчас от инфаркта.

Надо же, он погиб из-за того, что невнимательно относился к людям! Плохо запоминал имена и лица, не вникал в чужие проблемы, не умел слушать.

Надо же…

А он думал, что неплохой парень – добрый, щедрый, независтливый. Он занимал деньги и забывал о них, он поил и кормил огромные компании и был счастлив, что люди получают удовольствие за его счёт, он дарил направо-налево любовницам и просто друзьям – машины, драгоценности, дачи, квартиры, а, оказывается, нужно было просто слушать, вникать и запоминать?!!...

Пашка потёр шею в том месте, где сломал позвонок и… заплакал.

Господи, ну почему ты дал мне талант, но не дал мудрости?! Что стоило спросить тогда у Панкова, а кому ты дал эту роль? Кому я перейду дорогу?!

Нет, ему это даже в голову не пришло, потому что в системе ценностей Горазона была только одна шкала – Горазон.

Он думал, его можно только любить. Он считал, что им можно только восхищаться.

А его убили. За чужую, ненужную ему роль.

– Я мечтал играть Гамлета, – прошептал Пашка. – А погиб из-за Дрога?!

– Из всего этого следует только одно: я старая, выжившая из ума идиотка, – проскрипела Ида Григорьевна. – Я впускаю в свой дом посторонних, неблагонадёжных людей, я позволяю им вмешиваться в свою жизнь и убивать своих друзей. Это ужасно. Лучше бы я умерла в пятьдесят третьем году, когда подхватила двустороннее воспаление лёгких! Прости меня, Пашка! Настоящей твоей убийцей являюсь я. Я!!! – Ида Григорьевна опять сняла шляпу и в порыве раскаяния выдернула из своего черепа последний пушок. – Знаешь, зачем я устроила репетицию своих похорон, Пашка?

– Чтобы повеселиться, – ответил Горазон мрачно. – Когда у человека столько денег, сколько у вас, у него одна задача – не заскучать.

– Ты прав только отчасти. Я подумала, что если соберу на свои похороны всех, кто мог быть причастен к твоей смерти, то кто-нибудь обязательно проколется! Особенно, когда зачитают моё завещание! Пашка, ты соображаешь, я пожертвовала всем своим состоянием, чтобы найти твоего убийцу?!

– Соображаю, – безучастно ответил Пашка. – Спасибо. Только мне от этого ни жарко, ни холодно. Мне от этого никак. Лучше бы ты купила мне роль Гамлета при жизни, старая грымза!

– Гамлет?! Кому он нужен?

– Мне! Гамлет – это бессмертие! – Пашка подлетел к Иде сбоку, со стороны правого уха, и зажужжал как голодный комар: – Если бы ты с самого начала не совала меня на роли дешёвых суперменов, я бы играл короля Лира, Фауста, Отелло, и… и ещё этого… Наташу Ростову!

– И сидел бы в жопе, – буркнула старуха. – Все только притворяются, что любят классику, а сами смотрят боевики. Ладно, чёрт с тобой, тебя не переубедишь. Скажите лучше, разбойники, кто спёр гроб с моим телом? Кто запер меня среди труб, обрекая на муки голода, холода и неизвестности?! Кто?!