Что сказал покойник - Хмелевская Иоанна

— Все сложено сто сорок восемь от семи тысяч двести два от "Б" как Бернард два с половиной метра до центра вход закрыт взрывом связь торговец рыбой Диего па дри…

Открыв глаза, я прибавила:

— Сразу предупреждаю вас, что я понятия не имею, что такое «па дри». Думала над этим много, ни к чему не удалось подогнать. Может, он просто не закончил слова.

— Ведь это к надо, как вы все запомнили! — удивился полковник.

Пальмирский знакомый пришёл в сильное волнение:

— Как вы сказали? «Связь торговец рыбой»… О боже!

Я ничего не понимала:

— А что? Покойник именно так и сказал. Это были его последние слова. Может, он упомянул своего помощника, который вместе с ним доставлял сокровище в горы…

— Ничего подобного! — в радостном возбуждении вскричал пальмирский знакомый. — Это некий Диего Падрильо, действительно торговец рыбой, единственный связной с гангстерами в Северной Африке. Как раз то связующее звено, которого нам недоставало! Прошу прощения, я вас на минуту оставлю, надо немедленно передать эту неслыханно важную информацию. Я сейчас вернусь!

Он выбежал из комнаты. Мы с полковником посмотрели ему вслед, потом друг на друга. Полковник покачал головой.

— Откровенно говоря, я не понимаю, как вы умудрились остаться в живых. Люди расплачивались жизнью и за значительно менее ценные сведения. Ведь, в конце концов, гангстеров переловили только благодаря вам! Поистине вы сидели на бочке с порохом. Ничего удивительного, что вы страдали манией преследования. Нет, на их месте я бы во что бы то ни стало вас прикончил!

— Весьма признательна, — сдержанно поблагодарила я.

Полковник не унимался:

— Вот что мне… пришло в голову… Не один год я здесь работаю и заметил, что случай играет гораздо большую роль, чем мы склонны предполагать. Вся эта заваруха, которую вы устроили…

— Что?!

— Ох, прошу прощения. В которую вас втянули. Так вот, вся эта заваруха, говорю я, вызвана стечением обстоятельств, которые никто не мог предвидеть. Ведь с чего все, собственно, началось?

— Может, с моего парика? — высказала я предположение.

— Нет. Я много думал над всем этим. Ведь Бернарда застрелили. Это что, было запланировано? Неужели шеф такой дурак или безумец? Велеть убрать единственного человека, знавшего, где спрятаны сокровища! Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как все происходило.

И опять у меня перед глазами возникла большая комната, полная табачного дыма, и дикий взгляд человека, стреляющего в лампу. В самом деле, как-то глупо все получилось. Эту тему мы обсуждали с полковником до возвращения пальмирского знакомого. Тот пояснил нам:

— Это был действительно случай, глупейший случай. Стрелявший никак не был связан с гангстерами. Азартный игрок, наркоман, психопат, который в тот вечер проигрался вдрызг. Потом, в полиции, он плакал, нёс какую-то ахинею, твердил, что, если бы не полиция, он бы отыгрался. Стрелял, будучи в невменяемом состоянии. Такого рода люди способны на все.

Мы с полковником слушали с большим интересом рассказ сотрудника Интерпола.

— В свою очередь, — продолжал тот, — шеф тоже отличался известной патологией. Он обладал несомненным талантом организатора, но всем его начинаниям была свойственна одна общая черта — все они были сопряжены с неоправданным риском. Короче говоря, был у него такой пунктик, а постоянные успехи ещё больше вскружили ему голову, и он уверовал в свою непогрешимость и гениальность. Мне становится страшно при мысли, что он мог вас продержать многие годы в том жутком подземелье!

— Мне тоже, — согласилась я.

— А почему вы говорите о шефе в прошедшем времени? — поинтересовался полковник.

— Мне сообщили, что сегодня в шесть утра его задержали. При этом он застрелил полицейского, так что наверняка легко не отделается. Может быть, теперь уважаемая пани согласится совершить небольшую экскурсию?

Он склонился над фотографией карты и принялся её изучать, используя полученные от меня данные.

— Я немного знаю эти края. Район труднодоступный, придётся пользоваться вертолётами. Ведь это же очень интересно, неужели вам не хочется увидеть все самой?

Как видно, я уже немного отошла, и в моей измученной душе что-то шевельнулось.

— Не знаю… Может, и в самом деле? А по дороге я бы заскочила в Копенгаген — освободить Алицию от моих вещей и принести извинения начальнику на моей бывшей работе.

— Подумайте, подумайте, — подбодрил меня полковник. — Все выездные формальности улажены, ехать вы можете в любую минуту.