Я, Хмелевская и труп - Волкова Ирина

— Вообще-то латиноамериканцы не любят, когда кто-то сует нос в их дела, — заметил! Адела. — Я хоть и работала там танцовщицей но всегда старалась держаться от подобных типчиков подальше.

— Я же не сумасшедшая, чтобы влезать во что-то, — заверила я ее. — Просто мне бы хотелось понаблюдать за средой, чтобы дать толчок воображению.

— Ну если так, все в порядке, — успокоилась Адела. — Мне бы не хотелось нарываться на неприятности. Значит, договорились. Поезжай домой, как следует отоспись, а в девять вечера я за тобой заеду, и отправимся в «Кайпи-ринью». Если захочешь, будем танцевать до утра.

— А как же твой малахольный Бобчик? — поинтересовалась я. — Он так просто отпустит тебя со мной в клуб на всю ночь?

— Не беспокойся, — ответила подруга. — Бобчик в командировке по делам фирмы. Он вернется только послезавтра. Хоть повеселюсь без него, как в старые добрые времена.

Адела опоздала не больше, чем на полчаса, но для нее это было почти достижением.

— Поедем вместе на моей машине или возьмешь свою? — спросила девушка.

— Лучше на твоей, — ответила я.

Мне нравилось водить свой скромный темно-синий «Фиат», и, надо сказать, водила я неплохо, но меня всегда терзала одна неразрешимая проблема — очки. Несмотря на близорукость, очки я никогда не носила. Это не было связано с тем, что очки портили мою внешность, просто остатков зрения мне было вполне достаточно, чтобы более или менее успешно ориентироваться в окружающем мире, а как только я пыталась носить очки, близорукость немедленно начинала прогрессировать. Кроме того, ношение очков вызывало у меня головную боль.

Горькая необходимость надевать очки при вождении неизменно отравляла все удовольствие от поездки, и я пользовалась любой возможностью, чтобы избежать необходимости самостоятельно водить автомашину.

Окинув взглядом роскошные интерьеры ночного клуба, я присвистнула от восхищения. По правде говоря, я не ожидала обнаружить в Москве заведение такого класса. Было ясно одно — здесь крутятся большие и даже очень большие черные деньги. На реальные доходы от выпивки и входных билетов клуб не просуществовал бы и неделю. Это открытие внушало оптимизм. В подобном месте откопать сюжет для детектива так же просто, как найти клопа в провинциальной гостинице.

— Ты не знаешь, кому принадлежит клуб? — чувствуя, как во мне зарождается нездоровое любопытство к чужим тайнам, спросила я.

— Этого никто не знает, — пожала плечами Адела. — Говорят, какой-то фирме, хотя название фирмы тоже неизвестно.

— А управляющий клубом русский или латиноамериканец? — еще больше заинтересовалась я.

— Хосе Муньос, колумбиец, — ответила девушка.

— А кто он такой? Откуда взялся? У него есть российское гражданство? — я продолжала раскапывать благодатную тему.

— Понятия не имею, — недовольно сказала Адела. — Здесь не принято задавать такие вопросы. Ты что, сама не понимаешь? Лучше пойдем потанцуем.

На танцплощадке заиграли одну из моих любимых мелодий сальсы — «Кабалю бьехо», и мы с Аделой принялись синхронно отплясывать одну из последних схем, которую она мне показала, со множеством вращений и стремительных поворотов. Позабыв обо всем на свете, я наслаждалась движением и незабываемыми чувствами, которые неизменно пробуждали во мне темпераментные латинские ритмы. Неожиданно Адела остановилась.

— Что с тобой? Мышцу потянула? — тоже остановившись, спросила я.

— Хуже! — вздохнула подруга. — Здесь Чайо.

— Ты имеешь в виду Росарио? Этого индейца с татуировкой? — на всякий случай уточнила я.

Я никак не могла привыкнуть к совершенно непохожим на исходные имена уменьшительным латиноамериканским вариантам — ко всем этим Чучу, Чето, Чофи, Чали и Чавам.

— Он, — мрачно подтвердила Адела.

— Ну и что? — удивилась я. — Ты же с ним давно разошлась! Просто еще один бывший возлюбленный из твоей коллекции.

— Все-таки тебе никогда не понять латинскую душу, — покачала головой девушка. — Пока он мне изменял, все было в порядке. Он мужчина. Но когда я сама бросила его, я задела его мужскую гордость. Латинос никогда не простит женщину, которая предпочла ему другого.

— И что он теперь хочет? Отомстить? — поинтересовалась я.

— Русские вкладывают в понятие «отомстить» несколько другой смысл, — задумчиво сказала Адела. — Для вас отомстить означает накатать анонимку на работу, морду набить или нанять бандита для разборки. А наша месть, по крайней мере в любовных делах, происходит больше в области чувств. Я ранила его чувства, и теперь он хочет ранить мои. Он надеется, что я снова безумно влюблюсь в него, как в самом начале нашего романа, а после, когда я буду пылать от любви, он бросит меня, наслаждаясь моим отчаянием.