Пляж острых ощущений - Степнова Ольга

— Минуту, — подсказал я.

— Две, — Элка оттеснила меня с прохода, подошла к плите и тоже заглянула в кастрюлю. — Генриетта Владимировна, вы варите всмятку перепелиные яйца?! Как же их есть? Спичкой?

— Перепелиные яйца всмятку — очень полезные, деточка. Они убивают раковые клетки.

— Господи, Генриетта Владимировна, неужели в вашем роскошном организме есть раковые клетки?

— Типун вам на язык! — взвизгнула маман. — Это для профилактики. А вы — домработница Сазона?

Стекла Элкиных очков блеснули так, что я понял — если я не вмешаюсь, семейная жизнь начнется с большого скандала. А может, она этим скандалом даже и закончится.

— Это моя жена, Генри… Вла… ма… па… Жена! Элла Тягнибеда!

— Что за фамилия?! Да и имечко никуда не годится. Надеюсь, мои внуки не будут Тянитолкаями!

— Внуков у вас не будет, — сухо отрезала Элка. — О том, что я бесплодна, судачит весь город.

— Никогда не хотела быть бабушкой.

— А придется. В утренней газете написано, что у Глеба скоро родится ребенок от совершенно посторонней девушки.

— Что вы говорите? Ну, совершенно посторонняя девушка ни в коем случае не сделает меня бабушкой!

— Хватит! — гаркнул я во всю силу своих неслабых легких. Но они не обратили на меня никакого внимания.

— Деточка, а какой у вас рост? Метр девяносто пять? Шесть? Семь? Восемь? Подайте, пожалуйста соль во-он с той полочки. Вы достанете.

— В вашем возрасте, Генриетта Владимировна, неразумно употреблять в пищу соль. Кстати, яйца переварились. Они не всмятку, они вкрутую. Боюсь, вашим раковым клеткам ничего не грозит.

— Даже если яйца вкрутую, они не перестали быть перепелиными и не утратили своих целебных свойств. А вам, деточка, нужно побольше кушать жирного, сладкого и мучного. Эта болезненная худоба…

— Не более болезненная, чем ваша, Генриетта Владимировна. Мои джинсы на вас отлично сидят, только длинноваты немножко.

— Что вы говорите? Эти джинсы ваши?! Я забыла дома халат и решила, что никого не обижу, если надену старые рваные штанишки, которые валялись в ванной.

— Эти рваные штанишки стоят тысячу долларов, — прошипела Беда.

— Вас подло надули. Им красная цена двести рублей. Почистите, пожалуйста, яйца, у меня дорогой маникюр. Ой, простите, я совсем позабыла, что вы вовсе не домработница Сазона Сазоновича!

— Немедленно прекратите, — жалобно попросил я.

— Деточка, а сколько вам лет? Не бойтесь, скажите, я знаю, у мужчин сейчас очень модно брать в жены женщин гораздо старше себя.

— Поделите свой возраст пополам, потом еще пополам, отнимите пять лет и вы узнаете сколько мне лет, Генриетта Владимировна!

— Ой, боюсь тогда, что вы еще не родились! — Маман весело рассмеялась. — А жаль, потому что я хотела попросить вас позвонить моему мужу и сказать ему, что вы моя близкая подруга, и что я задержусь у вас на месяцок. Мы, видите ли, повздорили с ним перед моим отъездом.

— С вами трудно не повздорить, Генриетта Владимировна.

— Ой, не скажите, вы меня мало знаете. Я — душка!

— А я-то какая душка! Кстати, вы знаете, что в перепелиных яйцах холестерина гораздо больше, чем в куриных, гусиных, утиных и страусиных?

— Вздор. Это диетический продукт.

— Это чистая правда, как и то, что вы напялили на себя рубашку Глеба, в которой он обычно занимается уборкой квартиры.

— А я-то думаю, почему она такая большая и пахнет так дурно!

— Это яйца ваши так пахнут.

— Рубашка.

— Яйца.

— Рубашка.

— Яйца.

— Рубашка.

— Яйца!

Они гарцевали друг перед другом, как сохатые в брачный период, примеряющиеся, как бы побольнее ударить рогами соперника.

— Умоляю вас, перестаньте! — У меня больше не было сил. Было всего лишь утро, но у меня уже не осталось никаких сил от этой семейной жизни! — Хотите, я сам почищу вам яйца Генри… Вла… ма… па…

— Я хочу, чтобы Трясунесчастье достала мне соль с верхней полки.

Элка открыла рот, но не успела ответить. Ее перебил звонок в дверь. Я поплелся открывать, проклиная тот день, когда согласился провести это лето у моря.

* * *

— А поворотись-ка, сынку! — гаркнул хорошо знакомый голос, едва я открыл дверь. На пороге стоял дочерна загорелый Сазон в широких шортах, майке и темных очках. Он улыбался во всю свою белозубую пасть. В отличие от слуха, зубы у него были отменные. — Здорово, сынку! Женился? Не передумал?!