Вселенский стриптиз - Степнова Ольга

– Ну, етитская сила, это что еще за моджахед? – потрясенно пробормотал мужик в валенках. – Ты как в квартиру попал, мурло гастарбайтерское?!

– Я тут живу, чучело, – без малейшего акцента ответил парень, протирая заспанные глаза.

Оттолкнув его, Левин ринулся в квартиру. На кухне из крана хлестала вода. Раковина была забита посудой, поэтому вода перелилась через край и образовала на полу огромную лужу. Левин закрыл кран, выкинул из раковины посуду, чтобы дать накопившейся воде стечь, и только тут заметил, что мадам уже надраивает полы кухонным полотенцем, которое она содрала с крючка. Дина собирала воду широкими размашистыми движениями и выжимала полотенце в раковину.

– Эй, люди, вы чего тут хозяйничаете? – возмутился бритый наголо парень с кавказским носом. – Чего полы мои моете?! Посуду бьете?!

– Ты, урод, мою кухню залил, – запыхавшись, сообщила ему Дина и швырнула мокрое полотенце в парня. Он поймал его и с недоумением посмотрел на Левина.

– Етитская сила!!! – всплеснул руками мужик в валенках, тоже притопавший на кухню.

– Будешь делать ремонт на моей кухне! – жестко сказал Левин парню.

– С чего ради? – нагло ухмыльнулся тот, посмотрев сначала на Дину, потом на Левина. – Я что, две кухни залил?

– Одну, – буркнул Левин, – но очень и очень спорную.

– Это как?

– Так!

– С вас, гражданин, сто долларов за побелку.

– Пятьсот, на замену потолочной плитки, – надменно сказала Дина.

– Я не понял, так у вас плитка или побелка?! – продолжал ухмыляться парень.

– Плитка!

– Побелка!

– Ну, так я вам ничего не должен, раз у вас настолько спорная кухня, – захохотал парень.

– Ну, етитская сила, вы кто такие?! – всерьез обеспокоился мужик в валенках.

– А ты кто такой?! – с наездом спросил его парень.

– Я… Филипп Филиппович Портнягин! Старший по подъезду! Я сорок два года в этом доме живу! А вас первый раз вижу! Вы кто?!

– Никто, – буркнул Левин и хотел выйти из квартиры, но Портнягин цыплячьей грудью преградил ему путь.

– Он никто, а я ваша новая соседка из пятой квартиры, – любезно пропела Дина. – Очень приятно познакомиться, меня зовут Дина Алексеевна! Это хорошо, что вы старший по подъезду, вот, будете свидетелем, что этот товарищ меня залил!

– Он меня залил! – не выдержал Левин такого преимущества Дины Алексеевны в борьбе за квартиру. – Меня!

– Вы кто?! – тупо повторил старший по подъезду, опять обращаясь в Левину.

– Ваш! Сосед! С нижнего! Этажа! – крикнул Левин ему в лицо. – И это меня он залил! – ткнул он пальцем в кавказского парня. – Меня! И вы, как старший по подъезду, если что, подтвердите этот печальный случай!

– Супруги! – осенило мужика в валенках. – Которые разосрались…

– Не-е-ет! – в один голос закричали Дина и Левин.

Они одновременно выбежали в подъезд и наперегонки бросились вниз, словно спринтеры, конечной целью которых была квартира на втором этаже.

– Топай отсюда, дядя, а то валенки промочишь, – посоветовал Портнягину парень.

– А ты кто?! – решил не сдаваться Портнягин. – Птичкины сто лет назад отсюда уехали…

– Я твой новый сосед, – похлопал его по плечу кавказец, вытесняя в подъезд. – Женюсь я на Птичкиной!

– На которой?

– На Еве! Евдокии то есть, – пояснил парень, захлопывая дверь у него перед носом.

– Дурдом, – пробормотал Филипп Филиппович. – Нет у Птичкиных никакой Евдокии! А уж Евы тем более! Ну, етитская сила, понаехали тут… моджахеды!

Он поплелся в свою квартиру, с сожалением рассматривая валенки, которые все-таки успели промокнуть.

Урон от потопа оказался не очень велик: намокшая плитка – все-таки на потолке была плитка, а не побелка! – подтеки на крашеных стенах и вздувшийся в одном месте мокрый линолеум.

Убрав с кухни тазы и ведра, Левин решил принять душ. Но ванная оказалась занята. За дверью слышался возбужденный голос Дины, и Левин понял – она разговаривает по мобильному. Без малейшего угрызения совести, Левин припал ухом к двери. Ни разу в жизни он не подслушивал, но теперь вдруг ощутил острое удовольствие от того, что делает нечто неприличное и запретное.

«Поздравляю! – сказал себе Левин. – Кажется, ты снова становишься русским до мозга костей. Быстренько адаптировался!»

– Нора, я не могу так больше! – почти кричала мадам в трубку. – Я готова его убить! Мне надоело краситься дома, одеваться, словно на подиум, и ходить на каблуках! Я хочу шастать по дому растрепанной, в тапочках и в халате! Почему не шастаю? Он все же какой-никакой мужик… Огромный, дебелый, но мужик как-никак! Хочу уважения к себе! Не хочу, чтобы он видел меня беспомощной и домашней. Каблуки, косметика и одежда – это как иголки, ты понимаешь?! Защита! В милиции говорят, что я должна подождать. Я и жду! Только сил моих больше нет! Боюсь, им придется расследовать загадочное убийство оксфордского преподавателя. Ты сдала все анализы? Что?! Гемоглобин пониженный?! Ешь больше мяса и красных фруктов. Откуда знаю? Да он у меня всю жизнь пониженный, потому что я мяса не ем и красные фрукты не выношу. А ты ешь, ты беременная! Эх, Норка, счастливая ты… Слушай, может, мне завести собаку? Огромную! Злую! Кусачую! Чтобы хватала его за зад и за пятки, когда он из своей комнаты высунется?! Чтобы клочья шерсти по квартире летали, чтобы на полу грязные следы от лап, чтобы его любимые ботинки в хлам сгрызла, чтобы… Да, ты права, я такую собаку не прокормлю. Да, и гулять с ней утром надо, по холодку, бр-р-р!!! А с кем не надо, Нор? С мужиком? Нет, я не готова завести любовника только ради того, чтобы насолить этому… дебелому бегемоту. Не го-то-ва. У меня душа после развода болит и тело сопротивляется мужскому естеству. Да, Нора, я подожду, когда ты сдашь все анализы, и тогда мы устроим с тобой такую релаксацию, что всем тошно станет! – Наверное, она нажала отбой, потому что дверь с размаха вдруг ударила Левина в лоб. Очки с носа слетели, но Левин успел их поймать и водрузить на нос до того, как мадам уставилась на него насмешливым взглядом.