Особенности национального сыска - Серегин Михаил Георгиевич

– Сей момент, – ответил Юра и принялся исполнять заказ.

Пока он разогревал бутерброд в печи СВЧ, я, потягивая пиво, поинтересовался у Юры:

– Ну, как у вас, все нормально?

– Да вроде более-менее, – ответил он. – Ничего экстраординарного. Так, можно сказать, мелочи...

– В чем дело? – насторожился я.

– Да вот, уже полчаса наблюдаю за той парочкой в дальнем темном углу, – сказал Юра, открывая печь и протягивая мне бутерброд.

Я медленно глянул в том направлении, куда кивнул Юра. Молодые люди как раз миновали стадию любовных отношений, которую называют прелюдией к сексу, и уже были готовы перейти к более серьезным отношениям. Даже в полутьме бара можно было разглядеть, что мужчина руками далеко углубился в одежду женщины, которая, судя по конвульсивным движениям, испытывала от этого удовольствие.

– Да, – сказал я, поворачиваясь. – Похоже, сегодня в отеле объявлен День Казановы.

Я усмехнулся и продолжил поедать гамбургер.

– А мне вот не до смеха, – заметил Юра. – Если их застанет здесь директор, я по шапке получу так, как будто это я там в углу кувыркаюсь. А сказать как-то неудобно, – почесал он затылок.

– Ну, иди презентуй им бутылку шампанского и облей, когда открывать будешь, – посоветовал я. – Говорят, на животных в подобных ситуациях это действует благотворно.

Я прикупил у Юры еще бутылку водки и пошел наверх. Пройдя к себе, засунул водку в холодильник, а сам принялся допивать виски. Почему-то виски показалось мне не очень привлекательным, и я поставил недопитую на треть бутылку в шкаф. Вместо этого достал из холодильника не успевший охладиться «Немиров» и активно начал поглощать его. К вечеру я уговорил больше половины бутылки и пришел к выводу, что мне пора принять горизонтальное положение и глубоко наплевать на тех, кто будет ходить по моему номеру для удовлетворения своего либидо или по какой-нибудь еще причине.

Улегшись на кровать, я закрыл глаза и укрылся от реалий этого мира. Сон мой был так же тревожен и суетлив, как и вся жизнь последних трех дней. Мне снилось, что я бегаю по большому кораблю и отзываюсь на различные призывы, которые раздаются из различных его концов. Мои уши постоянно режет звук сливных бачков, который на поверку оказывается грохотом бушующей за бортом корабля стихии. Из капитанской рубки по громкоговорителю постоянно раздаются нелепые команды Челобанова: «Свистать всех наверх!» и «Полный вперед!» Однако команда не слишком слушается своего капитана. Люди как сомнамбулы ходят по коридорам и палубам, ища себе пару, и, найдя ее, прижимаются друг к другу и раскачиваются в такт движению корабля. Неожиданно по громкоговорителю раздается менторский голос Лаврухина: «А вы что здесь делаете?», явно обращенный ко мне. От этого окрика у меня опускаются руки, и я устало плетусь в свою каюту.

Открыв дверь, я застаю там странную картину – у стола собралась куча горничных во главе с Раисой Ивановной, которые мило мне улыбаются и пьют чай. Рядом с ними сидит сантехник Михалыч и разглядывает бутылку моего виски. Я бросаюсь к нему и отнимаю бутылку.

Сантехник смотрит на меня полным разочарования взглядом. Однако кто-то ставит перед ним пустую чашку и чайник с кипятком. Михалыч берет пакетик чая и аккуратно опускает его в заварочный чайник. Прекратив это занятие, он наливает себе какой-то коричневой жидкости и, выдохнув воздух, разом опорожняет содержимое чашки. Выпив, он лихорадочно ищет, чем бы закусить. Не найдя ничего лучшего, закусывает лежащим на столе кусочком сахара.

«Вот так вот! – говорит Михалыч. – Вы нам виски не наливаете, а мы чай будем глушить. Мы вас все равно обманем».

«Михалыч, что ты пьешь?» – кричу я, бросаясь к заварочному чайнику. В этот момент корабль резко качает, и я падаю на пол. Последнее, что я вижу перед собой – лицо Михалыча, который невинно улыбается, словно провинившийся школьник.

Я упал действительно на пол. Но с кровати. Видимо, во сне я долго метался, что и закончилось весьма плачевно. Поднялся я, обуреваемый двумя чувствами. Первое из них было дикой яростью, второе – острым желанием посетить уборную.

То ли от состоявшейся во сне морской прогулки, то ли от желания «не расплескать», но я прошел до туалета осторожным шагом. Добравшись наконец до цели, я скинул с себя штаны и сел на унитаз.

«Ну, гад! – что есть мочи заорал я. – Такое виски испортить!» Для меня было совершенно очевидно, что пурген мне подсыпали именно в виски.