Почём цветочек аленький? - Луганцева Татьяна

– Московский кинофестиваль? – поинтересовалась Агриппина Павловна. – А зачем вам? В смысле, зачем вас пригласили? – Она перешла вдруг на «вы», для порядка и до выяснения всех обстоятельств дела.

– В качестве гостя. Я режиссер, – пояснил Евгений.

– Ой, как здорово! – сказала Агриппина Павловна и вконец растерялась. С режиссерами в домашней обстановке ей еще не приходилось общаться.

Яна изумленно поглядела на гостя. Она тоже раньше никогда не встречалась с режиссерами.

– Богема? – пискнула она.

– Говорят, что да… Но я особо не тусуюсь, в основном веду замкнутый образ жизни, – пояснил Женя. – Это зависит от человека.

– А я думала, что ты скорее Рэмбо, – протянула Яна.

– Нет, я режиссер, но спорт люблю, – ответил Евгений.

– А какие фильмы вы сняли? – спросила Агриппина Павловна.

– Я снимаю кино для закрытых показов…

– Порнографию, что ли? – поежилась Агриппина Павловна, и Женя чуть со стула не упал от смеха.

– Матерь Божья, но почему сразу же «порнографию»?

– Кино не для всех, элитарное, высокое кино не для широкой публики, – пояснила Яна. – А порнография как раз для очень широких слоев. Так ведь, Женя?

– Так… все верно, Яна, – вытирал он слезы.

– Ты снимаешь некоммерческое кино, – подытожила Яна.

– Некоммерческое? – зацепилась Агриппина. – Это когда не платят деньги? Зачем тогда снимать? Смысл в чем?

– Считайте, что это мое хобби… Так, от нечего делать, – ответил Женя.

– Не понимаю, – нахмурилась Агриппина Павловна. – Не стоит работать, если это никому не нужно и не приносит денег.

– Вы прелесть, Агриппина Павловна! – не рассердился Евгений. – Такое кино тоже нужно, просто немногим, не как фильм о Человеке-Пауке.

«А он не сноб», – отметила про себя Яна.

– А что? Сам же сказал… – обиделась домоправительница.

– Всё так. Но в одном вы были правы – порнографию я тоже снимал, еще студентом. Это был наш протест обществу! Так что у вас глаз – алмаз, – зачем-то сказал он.

Яна закашлялась, поперхнувшись, и сама себя постучала по спине, по тому месту, до которого смогла достать. А когда ей попытался помочь Евгений, она шарахнулась от него словно от прокаженного.

– Так тебе и надо, Яна! Приводишь в дом, не спросясь, порнографистов всяких! – сказала Агриппина Павловна.

– Это было давно, – робко возразил Евгений.

Агриппина Павловна вытерла лицо бумажной салфеткой.

– Может, выпьем? За знакомство? Чего уж тут…

– Не откажусь… – ответил Евгений.

– Давай! – кивнула Яна, уже жалея, что привела его в дом.

Чем-то он стал ее раздражать, или начинал нравиться, она еще не поняла до конца. «Все иностранцы такие скользкие. Всегда улыбаются, всё у них хорошо… А сам ведь соткан из пороков. Это читается у него во взгляде!» – мрачно думала она, пока Агриппина Павловна расставляла бокалы и вынимала из бара бутылку красного коллекционного вина.

Женя откупорил вино и разлил по бокалам.

– За вас, женщины! За вас прекрасных!

– Камера, мотор! – ответила ему Яна и выпила вино, как пьют водку – сразу, залпом.

– У тебя, Яна, потрясающее чувство юмора! – отметил Евгений.

– Да я и не шутила вовсе… – надкусила бутерброд Яна. – Красную площадь посмотришь сам…

– А ты же обещала… – умоляюще произнес Евгений.

– Кинематографисты покажут! – ответила Яна, прямо смотря ему в глаза.

– Меня просил о встрече один русский режиссер, – переменил тему Евгений. – Если несколько дней поживу здесь, я могу пригласить его сюда?

– Сюда? – спросила Агриппина Павловна.

– В смысле, в ту квартиру, где я буду жить, если он напросится в гости, – пояснил Евгений.

– Если вы не устроите погром и порнографические съемки, – согласилась Яна. – Вспомните молодость, так сказать.

– Это было совсем давно! Зря я сказал, – лукаво посмотрел он на Яну.

– Зря! – согласилась Яна, готовая его убить.

– Забудь! – смутился он, чего Яна и добивалась.

– Вряд ли… Наливай, Агриппина! Настроение у меня то ли поднимается, то ли портится…

– Алкоголики, – хмыкнула домоправительница, которая сама очень любила и вино, и коньячок… Но не подковырнуть других не могла.

– Ты обещала мне ужин! – напомнил Яне Евгений.

– Он прямо-таки берет быка за рога, – отметила Агриппина Павловна, – и делает вид, что не замечает, сколько еды на столе. Ему надо в рот положить! Хорошо, если жевать не заставит…

– Мачо, – сказала Яна, – но ты не переживай, я уже давно не теряю головы. Она у меня привинчена к плечам намертво, и к тому же резьба заржавела от старости. Сегодня с ужином придется повременить, у меня ночью на кладбище дела, – мрачно посмотрела она на него.

– Яна! – одернула ее Агриппина Павловна.

– Это в последний раз, честное слово! Просто так получилось… Надо посмотреть, отшлепать Галю по попке, а возможно, еще и милицию вызвать! – сказала Яна.

– Галя на кладбище, она не умерла? – уточнил Женя, уже ни чему не удивляясь.

– Нет, пока жива, но вот друга моего попыталась похоронить раньше времени, и нет ей за это прощения.

– А я бы сразу всем вам вызвала психушку, – совершенно спокойно высказалась Агриппина Павловна, – и проблемы были бы решены.

– Мы сами вызовем, если понадобится… Только сегодня я уйду ночью, и не надо прикладывать ко лбу эту свою чудо-тряпку, со мной всё будет хорошо, – сразу же предупредила Яна.

– А смотрю, тебе и вправду полегчало… Недавно ты корчилась от температуры, – поджала губы Агриппина Павловна.

– Болезнь была быстрой и острой. А потом…

– Потом тебе уже было не до болезни, я понимаю, – покосилась на Евгения Агриппина Павловна. – Если бы я была моложе лет на …цать, я бы тоже забыла обо всех болячках.

Этот раунд Яна проиграла, потому что щеки ее снова заалели.

– А возьмешь меня с собой? – вдруг спросил Евгений, словно не желая с ней расставаться.

– А тебе-то это зачем? Там люди, которых ты не знаешь… У тебя свои дела, у меня свои, – удивилась она.

– Я познакомлюсь с кем угодно, я коммуникабелен, – тут же ответил Женя.

– В этом я не сомневаюсь, но у нас там личные дела… – отвела она глаза.

– Я хочу поучаствовать во всем самом необычном, чтобы сполна почувствовать Россию, – ответил Евгений. – Я уверен, что обратился по адресу. Ты – самая необычная женщина, и всё необычное кучкуется вокруг тебя!

– Сомнительный комплимент, – отметила Агриппина Павловна.

– Не думаю, что ты там, я имею в виду – на кладбище, почувствуешь Россию, – возразила Яна, насаживая на вилку малосольный огурец и с аппетитом отправляя его в рот.

– Да поезжайте вместе! Пусть парень съездит с тобой, и мне спокойнее будет за тебя, за дуру, – вступилась Агриппина Павловна.

– Там может быть страшно! – скорчила недовольную гримаску Яна. – Хотя ты говорил, что не из пугливых?

– Я справлюсь, – заверил он. – Я же прошел тест-драйв!

– Тогда я зайду за тобой… Не спи, – предупредила Яна. – И купи куртку потеплее. Это тебе не Париж, не Елисейские Поля. Сегодня ночью будет Россия, кладбище…

– Я понял и согласен на всё, – легко кивнул Евгений, чтобы больше не раздражать Яну.

Евгений не был навязчив. Он быстро понял, что Яна хочет остаться одна и отдохнуть, попытался было помочь с посудой Агриппине Павловне, но был с позором выдворен с кухни. Это место она не уступала никому. Яна торжественно вручила ему ключ от своей квартиры, сказала, что если ему что-нибудь понадобится, пусть не стесняется и заходит. И Евгений был отправлен в квартиру Клавдии Ивановны вместо пятизвездочного отеля, но такой выбор он сделал сам, находясь в полном здравии и твердой памяти, об этом он тоже не должен был забывать.

– Ты когда начнешь оформлять на себя эту квартиру? Через полгода ты должна вступить в права, – спросила Агриппина Павловна, уже знавшая о завещании соседки снизу.

– Даже думать пока об этом не могу, странно все это как-то, – честно ответила Яна.

– Странно-то странно, а ты не виновата! Ты же у соседки ничего не просила? Да зная тебя, я уверена, что ты даже не думала о квартире! Вот в морге устроить день рождения или упустить лучшего мужчину на свете – это пожалуйста! Это для тебя! А корысти никакой у тебя точно нет! Под присягой бы повторила! Клава одинокая была, вот и завещала тому, кому сама захотела! А что в этом такого? Чего добру пропадать?

– Всё ты правильно говоришь, я займусь, честное слово… Неделя-другая – и начну оформлять, – ответила Яна, выслушав пламенную речь своей домоправительницы. – Я знаю, что чиста, как слеза младенца.

– Вот и хорошо! Иди, отдохни, а то глаза красные, руки трясутся… Краше в гроб кладут! А ты собралась ехать с таким красавцем, значит, должна держать марку.

– Я постараюсь…

– Да ты уж постарайся, а то годы уходят, выглядишь черт знает как, – не стеснялась в выражениях Агриппина Павловна.

– Так я там и не выспалась… А, да ладно! Разбуди меня перед ночным дежурством, – попросила Яна.