Фокиниада - Степнова Ольга

Разные люди смеялись над разными анекдотами.

Маргарита Петровна не смеялась ни над какими. Она видела в них исключительно одной ей ведомый подтекст, как правило – невесёлый.

– А то и за три месяца вперёд заплатить, – закончила свою мысль хозяйка.

– Как избежать изнасилования в тёмном переулке толпой негров? Бросить им баскетбольный мяч! – Сева сел и босыми ногами поймал тапки.

– Значит, не сможете, – как всегда, нашла свой невесёлый подтекст в анекдоте Маргарита Петровна. – Значит, никак.

– У вас есть счёт в банке? Есть, но он не в мою пользу! – подтвердил Фокин её опасения очередным анекдотом.

– Ваш счёт не в мою пользу, Всеволод Генрихович, – вздохнула хозяйка и ушла.

Севка встал и понюхал связку чеснока.

Всё было плохо.

Предстояло есть чеснок, искать чужие трусы и весь день носить спортивный костюм. И всё это – даром.

При всём его оптимизме Севке захотелось завыть.

Мысль, что Маргарита Петровна может поискать другого жильца – такого, который легко заплатит за два, а то и за три месяца вперёд, усугубляла депрессию.

Сева очень дорожил комнатой, которую снимал в частном секторе за небольшие деньги. Он считал, что лучше снимать офис в центре, а квартиру на окраине, чем наоборот. Конечно, лучше бы и то и другое – в центре, но даже в наилучшие времена, когда от клиентов отбоя не было, он жмотился на оплату жилья. Что ему, холостому оболтусу неполных тридцати лет, в сущности, нужно от собственного угла?

Выспаться, да поспать.

Остальное – работа. Если она есть, конечно. А если нет, то ожидание работы в офисе. Так зачем платить дважды?! В качестве жилья Севу вполне устраивала дешёвая комнатушка в частном доме, где удобства на улице.

Фокин умылся в огороде дождевой водой из бочки, отыскал среди немногочисленных шмоток тренировочный костюм, съел пару зубчиков чеснока с чёрным хлебом, выпил кофе, потом подумал и съел ещё зубчик, решив, что кофе нейтрализует требуемый запах. Затем он замазал чёрным лаком передний зуб, создав видимость его отсутствия, сел на велосипед и поехал к свидетелям.

Депрессуха назойливой мухой жужжала возле правого уха, вызывая раздражение у, в общем-то, жизнерадостного и весёлого Фокина.

* * *

Прежде чем пойти по указанному адресу, Фокин прицепил велосипед к дереву и внимательно осмотрел двор.

Райончик был так себе – спальный. Представить смешно, что в этом муравейнике из плотно натыканных пятиэтажек могла гостить жена банкира Говорухина. Впрочем, с первым размером груди ей в Монте-Карло точно делать нечего…

Рядом с детской площадкой располагался «турник» для выбивания ковров, а недалеко от него по старинке тянулись верёвки для сушки белья. Ветер трепал на прищепках чьи-то разномастные носки и носовые платки.

«Каменный век», – подумал Севка, но тем не менее отметил, что незаметно спереть с верёвки бельё очень трудно – кругом гуляют мамаши с детьми, а за окнами близлежащих домов наверняка прячутся граждане, любящие наблюдать, что происходит на улице.

Нужная квартира находилась на втором этаже, и окна её выходили прямо на верёвки с носками. Как Вася вычислил, что именно здесь должны находиться свидетели, Сева не понял, но ему на это было плевать. Сказано поговорить, источая чесночный запах, он и поговорит. Исключительно из уважения к прошлым и будущим заслугам Лаврухина перед частным сыском.

– Мужики! – завопил Сева, едва дверь начала открываться. – Я сосед ваш из соседнего дома! У меня покрывало с верёвки спёрли! Новое совсем покрывало, бабка его крестиком в сорок шестом году вышивала! Вечером сушить повесил, утром вышел – фиг вам, а не покрывало висит! Носки, платки всякие, а покрывало – тю-тю!! Может, на видеокамеру скинемся, мужики, чтоб спокойно жилось, а?! И домофоны во всех домах забабахаем! Поддержите меня, мужики… – Севка поперхнулся темпераментной речью, потому что «мужиками» оказались две прехорошенькие девчонки лет двадцати. Брезгливо морщась от запаха чеснока, они словно курочки топтались возле двери – в халатиках, в тапочках, с нежными лицами, которые не успели накрасить.

Из квартиры на Фокина пахнуло ароматом свежезаваренного чая. «Тьфу, леший!» – ругнулся он про себя. Его мужские позиции перед красотками были безнадёжно утрачены.

– Мы квартирантки, – сказала одна из них. – Мы скидываться на ваши видеокамеры и домофоны не будем.

– Но ведь прут и прут, – пробормотал Севка, стараясь дышать в сторону. – Что не повесишь, всё прут…