Особенности национальной милиции - Серегин Михаил Георгиевич

– Да, народное. Там на окошке стоит.

Глаза капитана загорелись жадным блеском, когда он, бросив взгляд на подоконник, на деревянной дощечке увидел заляпанный пальцами граненый стакан с вязкой жидкостью.

Рука сама собою потянулась по направлению к свету, непроизвольно выделилась вызывающая голод слюна. Мочилов шумно сглотнул и как сомнамбула пошел по направлению к окну.

Что-то нехорошее закралось в душу Феди. Своего классного мена, учителя, которого Ганга знает почти всю жизнь, долгих три года, парень ни в каком коварстве заподозрить не мог. И все-таки внутри у Федора все тревожно сжалось, и сомнения засуетились в мозгу.

И не напрасно. С ужасом Ганга увидел, как Мочилов жадно протянул руку к стакану, взял его и дрожащей рукой поднес к губам.

– Не-е-т! – прорезал тишину общаги душераздирающий вопль. Мир рушился перед глазами Ганги, разлетался на мелкие куски, которых не склеить больше.

Сделав нечеловеческое усилие, парень рванул вперед, совершив прыжок, достойный олимпийской награды, как вратарь вытянув руки, мечтая ухватить ими то, что должно было вернуть его к жизни.

– Средство народное, неопробованное, – между тем скороговоркой оправдывал свои действия коварный тип, он же преподаватель Высшей школы милиции капитан Мочилов. – Я не могу позволить моему курсанту пить неизвестно что. Сначала проверим на мне.

И, сказав это, Глеб Ефимович залпом сглотнул содержимое стакана как раз в тот момент, когда на него обрушилось двухметровое с кепкой тело, мощно подмяв под себя. Капитан почувствовал, как горло нестерпимо обожгло, а незабываемый, самый мерзкий из всех мыслимых вкус заполнил рот, приведя мужчину в полуобморочное состояние.

Пустой стакан со звоном упал на пол, разлетевшись на осколки.

«Итак, жизнь кончена», – пронеслось в голове у Ганги.

«Точно», – ответили мысли Мочилова.

Осколки мрачно поблескивали, отражая пробивающиеся сквозь пасмурное небо бледные лучи.

* * *

Поскольку третьему курсу Высшей школы милиции поручено было несколько необычное и трудоемкое задание, сам полковник Подтяжкин распорядился на неделю, отведенную для поимки преступника, сократить занятия курсантов до минимума, то есть до двенадцати часов пополудни.

В другое время это событие заставило бы парней расслабиться и заняться самым приятным на свете делом – впотолокплеванием, но не сейчас.

Лишь только последняя пара закончилась, Кулапудов подозвал временных подопечных своих и объяснил весь расклад дел, запланированных им на вторую половину дня.

– Итак, – сказал он весомым голосом спокойного и уверенного в себе руководителя, – расклад такой: место следующего преступления мы знаем, время – можем лишь догадываться.

Все предыдущие преступления происходили во второй половине дня, приблизительно в то время, когда люди возвращаются с работы. Это хорошо. У нас еще есть несколько часов, чтобы обсудить план поимки преступников и потренироваться в их непосредственном захвате. Я договорился с деканом по поводу места наших учений. Он отводит нам сарай на стрельбище за школой.

– Это тот обшарпанный, с сельхозинвентарем? – уточнил Утконесов Андрей.

– Он самый, – согласился Кулапудов.

– Предлагаю в качестве дурковеда-муляжа поставить Пешкодралова, – выкрикнул Зубоскалин, не забывший давешнюю их с Лехой ссору. – Он мелкий, как раз хорошо будет на нем меткость отрабатывать.

Пешкодралов налился краской и, набычившись, двинулся на Дирола.

– Отставить, – скомандовал Венька. – Теоретический противник у нас будет в наличии. За ним-то мы сейчас и пойдем. А ты, Леха, сбегай пока к Ганге, хватит ему свое зелье варить, пора делом заниматься.

Леха, гордый доверием, оказанным временным начальством, кивнул и припустил в сторону общежития.

– Где преступников надыбаем? – поинтересовался Дирол.

– На складе.

Склад располагался на другом конце двора, и нужно было пройти метров триста до него.

– Только давай этих, в законе, побольше наберем, – попросил Андрей. – Чтоб уж наверняка.

Венька согласно кивнул, и все пошли к складу. Там неудачник дядя Саня, всю жизнь проработавший в органах и ушедший в отставку в чине сержанта, теперь, доживая свой век, подрабатывал в родной милиции кладовщиком, озверев от бедного существования и необходимости собачиться с начальством.

– Дядь Сань, нам бы мишени, – попросил Кулапудов, – Мочилов приказал.