Большой ментовский переполох - Серегин Михаил Георгиевич

– Я даже когда сплю, все слышу, вижу и сохраняю бдительность, как учил нас капитан Мочилов, – поучительным тоном объяснил Ганга. – Бдительность меня никогда не покидает, и я очень наблюдательно отношусь к людям, а потому я уверен, что Лысый говорит правду.

– А этот черненький не такой дурак, как кажется, – обратился к своим подчиненным Валера и продолжил: – В общем, так, ребята, я вас отпущу, но если найдете убийц Мартышки, скажите нам, кто они такие, у нас к ним разговор особенный будет.

– Ну, если мы найдем убийц, то вам с ними уже вряд ли поговорить придется, разве что встретитесь когда-нибудь за решеткой, – усмехнулся Пешкодралов.

– Но-но, поговори мне еще! – прикрикнул Лысый. – Типун тебе на язык, щенок милицейский!

– Больше не буду, – не стал лезть на рожон Леха. – Только отпустите нас, пожалуйста.

– Ладно, – кивнул Валера и, повернувшись к помощникам, приказал: – Давайте, займитесь ими.

Через десять минут связанных ребят вывели на улицу, рассадили в две машины и повезли по улицам города. Высадили их недалеко от школы милиции. Паслен моментально развязал всех шестерых, уселся в «девятку» и был таков, а курсанты, поддерживая друг друга, поплелись к общежитию. Правда, лед на улице не дал курсантам добраться до спасительных стен общежития без приключений. Ребята то и дело поскальзывались, взмахивали руками, чтобы удержать равновесие, и вскрикивали от неожиданности.

7

Физрук Садюкин сидел в кресле и очень волновался. По телевизору передавали прямую трансляцию хоккейного матча. Наши проигрывали, что вызывало у Фрола Петровича взрывы неуемной ярости. Иногда он вскакивал и в порыве чувств кидал в экран телевизора тем, что попадалось под руку: старой газетой с телепрограммой, вилкой, а один раз даже не пожалел правого сапога.

– Эх, был бы я вашим тренером, показал бы, как играть надо, – стиснув зубы, то и дело бормотал он и тут же вскрикивал: – Куда ты клюшкой машешь, идиот! Тебе бы об голову эту клюшку сломать, может, тогда бы мозги твои проснулись!

Однако угрозы Садюкина на хоккеистов не действовали, и в результате матч закончился со счетом «3:0» не в нашу пользу.

– Так я и знал, так я и знал, – доев из банки последнюю кильку в томате, проговорил физрук.

С чувством досады и разочарования Садюкин выключил телевизор, швырнул пустую консервную банку, правда, не в телевизор, а в мусорное ведро и направился к окну, чтобы открыть на ночь форточку. Фрол Петрович привык спать при открытой форточке, и даже сильные морозы не могли помешать этому. Дотянувшись до шпингалета, он открыл крохотное окошко и уже собирался отправиться в кровать, как вдруг внимание его привлекло нечто. Шестеро подозрительных личностей, пошатываясь и размахивая руками, пробирались по двору, явно намереваясь попасть в школьное общежитие, о чем сразу догадался наблюдательный физрук.

Подозрительные типы были в штатском, из чего Фрол Петрович сделал вывод, что к школе милиции они никакого отношения не имеют, а следовательно, у них нет права находиться на ее территории.

– Черт возьми, и куда только дежурные смотрят, пока у них под носом чужие разгуливают, – пробормотал физрук и решил разоблачить нарушителей сам.

Садюкин оделся, при этом потеряв пару минут на вытаскивание из-за телевизора правого сапога, и, схватив в качестве оборонительного оружия милицейскую дубинку, надежно припрятанную за вешалкой, а в качестве пугающего – свисток, решительным шагом направился навстречу злоумышленникам.

А во дворе в этот момент происходили следующие события. В очередной раз поскользнувшись на льду, Веня Кулапудов не смог удержаться и упал, больно ударившись мягким местом. Оказавшись в горизонтальном положении, Веня, по всей видимости, решил, что уже добрался до своей кровати, а потому положил руку под голову и мирно закрыл глаза со словами:

– Спят усталые курсанты, и Веня тоже спит.

Его падение заметили только близнецы Утконесовы, которые плелись позади всех. Антон, с трудом удерживая шатающегося брата, пробормотал:

– Андрей, кажется, у нас есть жертвы.

– Кто-то умер? – поднимая голову и глядя вперед мутными глазами, спросил Андрей.

– Нет, упал.

– А кто?

– Не знаю, может, Леха, а может, Веня. У меня в глазах двоится. Но в любом случае его надо поднять.

– Не могу, – покачал головой Андрей. – Если я его начну поднимать, то упаду сам. Меня ты начнешь поднимать и тоже упадешь. Тебя еще кто-нибудь начнет поднимать...