Особенности национальной милиции - Серегин Михаил Георгиевич

– Кх, кх, – еще раз прокашлялся Дирол, мысленно простившись с погонами младшего лейтенанта по окончании школы. – Совершенно из головы вылетело, Павел Петрович. Настолько устал на задании по ловле дурковедов, что мысли все так и перепутались.

– Все понимаю, память-то девичья, – хихикнув, произнес Подтяжкин и еще ближе пододвинулся. Теперь он касался своим плечом оголенного плечика, с бугорками неплохо накачанных мышц.

Санек деликатно отодвинулся к самому краю лавки, зависнув половиной своей пятой точки в воздухе.

– А я грешным делом подумал, что ты с этими молокососами курсантами... А, – Подтяжкин скромно махнул ручкой, – глупости все это. У вас ведь никого нет? Простите за столь личный вопрос.

Санек озадаченно взглянул на собеседника. Откуда полковник знает? Действительно, к сегодняшнему дню он перессорился со всеми своими пассиями. С Катериной на прошлой неделе, Мария ушла от него три дня назад, а Люську он сам бросил еще позавчера вечером. Назойливая слишком. Остается еще Татьяна, но та уехала на неделю к родителям.

– Никого, – ответил Дирол, не вполне понимая, зачем это Подтяжкину.

Полковник радостно сжал коленку быстро вспотевшей ладонью.

– Только не обманите меня снова. Я этого не прощаю, – попросил он.

– Как вы могли подумать, Павел Петрович?

– Паша, дорогуша, Паша.

Зубоскалин сглотнул и выдавил из себя:

– Па-ша.

Лоб его покрылся крупными капельками пота, струйка потекла по лицу от задергавшегося виска. Коленка мелко задрожала. Возбуждение «девицы» электрическим током передалось полковнику, он тяжело задышал и стал склоняться к соблазнительным, мягким губам. Павел Петрович издал звук, отдаленно напоминающий рев самца марала и квак возбужденной пипы суринамской одновременно. Он томно прикрыл глаза и, потеряв голову, совершил запретный и сладкий поступок.

Губы коснулись губ.

Санек подскочил на месте сантиметров так на тридцать, не удержался в зависшем состоянии и соскользнул со скамейки, приземлившись рядом с ней. Парик съехал с головы и упал Диролу прямо в руки. Недолго думая, курсант размашисто ударил им полковника, забив тому рот искусственным волосом, суетливо поднялся и скорым гордым шагом дезертировал с места спонтанного свидания.

– С норовом, – вытаскивая парик изо рта, мечтательно произнес Подтяжкин. То, что блондинка оказалась брюнеткой, его не сильно обеспокоило. Правда, в девушке стали проглядывать до странности знакомые черты, но полковник решил, что ему это показалось.

Зубоскалин быстро удалялся с места проведения операции, оставляя недоуменных друзей позади. Только одно слово слетело с его губ и застыло в воздухе:

– Педик.

* * *

Сторонясь людных улиц, надолго останавливаясь за выступающими частями зданий, Мочилов шел вперед, не вполне еще осознавая, каким образом он будет добывать пропитание, но с твердым намерением найти пищу, чего бы ему это ни стоило. Он чувствовал себя первобытным добытчиком, кормильцем семьи, охотником в диких джунглях городской цивилизации.

Цепко изучая взглядом все вокруг, капитан напряженно думал. Мысль была одна: украсть. На углу пустынной улицы Глеб Ефимович увидел подслеповатую старушку, торгующую семечками, жареным арахисом и сушеной рыбой. Рука так заманчиво потянулась к коробкам, на которых была разложена вся эта снедь. Схватить – и убежать. У капитана наглядно встала перед глазами картина похищения арахиса. Он как ястреб налетает на беззащитную бабусю, горлицей встрепыхнувшуюся от испуга, сметает все с ее импровизированного прилавка и, злобно рассмеявшись в лицо рыдающей пожилой торговке, скрывается в неизвестном направлении. Отогнав дальше от себя столь пагубную и недостойную для капитана милиции мысль, Мочилов быстро прошел мимо, дабы не поддаваться больше искушению.

И как раз за следующим поворотом Глеб Ефимович увидел человека, который натолкнул его на спасительную мысль. Это был бомж.

Самый обыкновенный грязный и вонючий бомж. Но что он делал! Седой уже, немолодой бич неторопливо проходил по переулку, заглядывая за все встречающиеся скамейки, подбирал бутылки-чебурашки и аккуратненько складывал их в потрепанный, в некоторых местах прорвавшийся мешок. Мочилов подался назад, столкнулся спиной с холодной стенкой и медленно сполз по ней, усевшись на корточки. Вот оно – решение проблемы! Просто, как все гениальное. В глазах забегали циферки: он подсчитывал, сколько стоит порция одного хот-дога, сколько потребуется ему, Глебу Ефимовичу, чтобы наесться и не забыть принести еще что-то голодному товарищу, сколько придется собрать для этого бутылок... Мочилов понял, что здесь, на безлюдных улицах, он не сможет набрать столько, чтобы хватило на сытный обед. Оставалось одно – выходить в центр города.