Лебединое озеро Ихтиандра - Донцова Дарья

Софья встала, приблизилась к полотну, откашлялась и голосом профессионального экскурсовода завела:

— Клара Мурмуль была дочерью богатого торговца. С ранних лет девочка воспитывалась в роскоши, ела на золоте, спала на шелке. Но ребенок был полон сострадания к сирым и убогим. После того как умерли родители, Клара получила капитал и основала приют. На этой картине вы видите, как она встречает новых постояльцев. Клара сформулировала принципы, по которым семья Мурмуль живет вот уже несколько столетий. Они очень просты и звучат так: никогда не обижай ни одно живое существо. Много работай, чтобы иметь возможность помогать тем, кто слаб душой и телом. Наполни свою душу милосердием. Не спрашивай имен тех, кто стоит на пороге, ты помогаешь всем, независимо от пола, расы, возраста и характера. Животные тоже имеют душу, возьми их под свое покровительство. Помни: не всякий человек способен постоянно творить добро, радуйся, если кто-то окажет приюту помощь хоть один раз. С благодарностью принимай любые дары. Копейка от неимущей старухи так же ценна, как состояние от богача. Не плачь. Ничего не бойся. Иди по жизни с гордо поднятой головой. Любые испытания тебе во благо.

Софья задохнулась, перевела дух и продолжила:

— В нашей библиотеке есть книга, написанная Кларой и дополненная ее дочерью Софьей. Она выдержала много переизданий как в России, так и за ее пределами. Если кто заинтересуется, возьмите почитать. Пару сотен лет семья Мурмуль жила по заветам Клары, но после большевистского переворота здание приюта было национализировано, а потом разрушено.

Софья горестно вздохнула, но, когда продолжила рассказ, голос ее остался твердым.

— В тысяча девятьсот девятнадцатом году моя бабушка Софья Мурмуль родила дочь Клару. Семье приходилось нелегко, большевики отняли фабрику, закрыли наши магазины. Но Софья помнила заветы доброй Клары, поэтому тайком помогала страждущим. На месте нынешнего района Крылатское в начале двадцатого века стояла убогая деревенька. Софья с мужем Эдуардом и девочкой Кларой перебрались в село. Эдуард сам построил дом, куда незамедлительно потекли за помощью люди. Мурмуль много работали, обзавелись хозяйством, встали на ноги. В конце тридцатых годов Софью и Эдуарда расстреляли как врагов народа, а восемнадцатилетнюю Клару не тронули. Наверное, о девушке просто забыли. В сорок девятом году на свет появилась я. В нашей семье имена Софья, Клара и Эдуард — родовые. Я с малых лет помогала матери, когда мой сын Эдуард подрос, он тоже влился в миссию милосердия. К сожалению, наши финансовые возможности ограничены, поэтому мы не можем принять всех страждущих. Но мы придерживаемся правил, которые сформулировала добрая Клара. Все, кто попал к нам, получают нашу любовь.

Вскинув голову, Софья вернулась на место. Эдуард отложил вилку.

— Мы себя не рекламируем, не даем интервью прессе, не выбрасываем сообщений в Интернет. С одной стороны, это объясняется малой пропускной способностью приюта. Увы, мы не в состоянии пригреть более десяти человек сразу. С другой — мы не зарабатываем на постояльцах, поэтому не нуждаемся в рекламе.

— Как же вас находят? — вырвалось у меня.

Эдуард улыбнулся.

— Мы верим в бессмертие души и знаем: добрая Клара с нами.

— Она находит способ подсказать страждущим дорогу, — подхватила Софья. — Людей приводит сюда случай. Всякий раз, распахивая двери новому гостю, я мысленно восклицаю: «Спасибо, добрая Клара, ты о нас не забываешь».

— Помогая другим, делаешься счастливей сам, — без всякого пафоса произнес Эдуард.

— Это правда, — кивнула хозяйка, — а еще добрая Клара присылает людей, которые нам помогают. Не так давно один бизнесмен купил приюту новый стол на кухню. Вот теперь надеюсь, что скоро получу стиральную машину.

Я посмотрела на хозяйку.

— Вам нужна бытовая техника?

Софья вздохнула.

— Очень! Стирки много. Мечтаю об автоматической прачке, куда можно было бы загрузить сразу десять килограммов белья. Но, наверное, подобные не производят.

— Фирма «Кок»[4] выпускает такие, — сказала я, — у нас в Париже в подвале дома стоит машина с большим барабаном, отличная техника, не первый год работает без сбоев.

— Вот! Она бы и мне подошла! — воскликнула Софья. — Давайте продолжим завтрак.

Присутствующие доедали кашу. Я орудовала ложкой и исподволь разглядывала окружающих. Софья пила чай, Николай Ефимович мастерил для Насти из бумажной салфетки кораблик, Эдуард тихо беседовал о чем-то с Патриком — на их лицах играли улыбки, Лера и Светлана молчали, они выглядели спокойными и вполне довольными. Лена сосредоточенно накладывала в чашку сахар.

— Добрый день! — весело сказал женский голос.

— Здравствуйте, — ответил нестройный хор голосов, и в ту же секунду Лена уронила ложку.

Я наклонилась, чтобы поднять чайный прибор, Привалова тоже, и мы стукнулись головами.

— Прости, — засмеялась я.

— Ерунда, — ответила Лена, наши взгляды пересеклись.

На лице девушки играла широкая улыбка, в глазах плескалось веселье. Казалось, Привалова едва сдерживается, чтобы не захохотать во весь голос.

— Можно сесть? — спросила незнакомка.

Лена моргнула. В ее глазах явно сквозило злорадство. Над верхней губой появилась цепочка мелких капель. Привалова схватила ложку и выпрямилась, я тоже приняла вертикальное положение и посмотрела на жену Эдуарда. Та сидела с невозмутимым лицом, ничто не напоминало о подавленном смехе. Я засомневалась: действительно ли секунду назад видела в ее глазах столь сильные эмоции?

— Кто не знаком, разрешите представить. Рената! Наша добрая волшебница, — захлопала в ладоши Софья.

— Скажете тоже, — смутилась коренастая шатенка, — я совсем не фея. Есть хорошая новость для Леры. Вот, держите адрес, езжайте прямо сейчас, около полудня вас ждет Ромальцева Евгения Михайловна, ей требуется женщина, не пьющая, аккуратная. Евгения Михайловна отправляется жить за рубеж, пока на пять лет. Сдавать московскую квартиру не хочет, и я ее отлично понимаю — жильцам, как правило, наплевать на чужие апартаменты, они их загваздают, и вообще, в комнатах появится чужая аура. Но бросить дом без присмотра стремно. Ромальцева хочет поселить в трешке даму с ребенком, жить та будет бесплатно, более того, даже коммунальные расходы Евгения берет на себя. От жилички требуется поддерживать чистоту в комнатах и ухаживать за двумя аквариумами. Как вам такие условия, Лера?

Мать Насти неожиданно расплакалась.

— Не верю, не верю, не верю.

Софья кивнула.

— Это чистая правда. Я же обещала, что ваша жизнь наладится.

Лера вскочила и выбежала в коридор.

— Бедняжка, — с сочувствием произнес Эдуард. — Рената, кофе?

— С удовольствием, — кивнула гостья.

— Лерочка счастлива, — зачастила Софья. — На нее просто эмоции нахлынули.

— Понимаю, — улыбнулась Рената. — Но в полдень ей следует встретиться с Ромальцевой. Будет лучше, если Валерия перестанет рыдать и поторопится, Евгения Михайловна доверяет моему выбору, но она не захочет иметь дело с истеричкой.

Эдуард повернулся к рыжеволосому парню.

— Патрик, можешь ей помочь?

— Это моя работа, — ответил тот и тоже ушел.

Лена тронула меня за плечо.

— Хочешь накормить Еврипида?

— Конечно, — спохватилась я, — думаю, геркулес будет в самый раз.

— Тогда пошли на кухню, — предложила Привалова.

Пока щенок с аппетитом лакал овсянку, я спросила:

— Кто такая Рената?

— Бизнесвумен, — коротко пояснила Лена. — Леру с Настей выгнала из дома свекровь. Валерия не москвичка, провинциалка не пришлась по душе матери мужа. А когда невестка родила глухую внучку, отношения их совсем испортились.

— Вот почему Настя так странно разговаривает! — запоздало сообразила я.

Лена кивнула.

— Девочка не немая, у нее серьезные проблемы со слухом, ей нужен специальный слуховой прибор, но у родителей не было денег. Настя сообразительная, она читает по губам, и у нее завидный запас слов даже для обычной восьмилетки. Когда муж Валерии умер, свекровь выставила невестку с внучкой на улицу. Эдик их на вокзале нашел и в приют привел. Три недели они с нами провели, и вот сегодня Рената квартиру нашла.

— Я думала, что девочке шесть лет, она выглядит маленькой. А Светлана как сюда попала? — не сдержала я любопытства.

Привалова оперлась о кухонный столик.

— Обычная история. Сирота из Моршанска приехала поступать в вуз. Окончила школу с одной четверкой, рассчитывала попасть в МГУ. Да только пятерки в Моршанске — это тройки в столице. Света не растерялась, когда увидела, что завалила сочинение, перетащила документы в затрапезный институт, поступила на первый курс, начала учиться. А как жить? Стипендии на три дня хватает. Устроилась в клуб официанткой, затем решила переквалифицироваться в танцовщицы, перестала посещать лекции. Долго объяснять не стану. Я ее обнаружила в прямом смысле этого слова на панели, у нас она недавно.