Вселенский стриптиз - Степнова Ольга

– Потому что я танцую с ним вальс! И танго, и ча-ча-ча…

– С опером, который работает на Петровке? Ча-ча-ча?! – Левин вдруг неуклюже подпрыгнул, сделал какие-то па ногами и с легким поклоном протянул Дине руку.

– Что это? – удивилась она.

– Приглашаю вас на ча-ча-ча, мадам!

Наверное, он думал смутить ее, обескуражить или заставить злиться, но Дина приняла удар и на темной улице, под окнами многоквартирного дома уверенно исполнила несколько па латиноамериканского танца, увлекая за собой Левина.

Он был неуклюж как тюлень и для бальных танцев никак не годился.

– Запомните, мадам! Я ваш лучший партнер! – сбившись дыханием, проорал Левин. – Я, а не опер с Петровки! И знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что мы не случайно оказались вместе в одной квартире! Потому что кто-то зачем-то решил нас свести! И я, кажется, знаю – кто! Провидение!

– Это тебе пьяный маг утром сказал? – догадалась Дина.

– Да, – поскучнел Левин. – Увы, маг, и, увы, пьяный. Но я ему верю, потому что…

Из кустов с треском выскочил Пантагрюэль и помчался к подъезду.

– Потому что… – Левин вздохнул и направился к кустам, вытаскивая из-за пазухи совок и пакет. – Потому что магический шар на профилактике, и маг честно собирал факты, а не гадал на его хрустальных боках! – крикнул он из кустов. – Слушай, ничего не могу найти!

– А ты по запаху! – дала дельный совет Дина.

– Ого, да тут этого много! Которая куча моя?

– А ты по весу! Твоя самая тяжелая.

– Тьфу ты! – Левин вылез из кустов, отфыркиваясь, словно собака. – Ну их к лешему, эти новые законы и правила! Собачьи кучи никому не мешают и природу хорошо удобряют.

Дина сгребла цветы с лавочки и пошла домой.

Ей надоел этот цирк. Этот Левин, эта весна, этот вечер и эти шипы.

Наверное, Левин специально купил самые колючие розы…

Она твердо решила воспользоваться советом Бориса и уехать на время к маме. И пусть мама гундит, учит жить, вспоминает молодость и ухажеров, пичкает невыносимо сладким вареньем и спитым чаем, трещит бесконечно по телефону, непрерывно ищет свои очки, критикует Динин макияж, одежду, прическу, украшения и манеры. Пусть ворчит, что Дина чересчур похожа на папу и ничуть на нее, пусть, наконец, фальшиво поет «Очи черные», начиная с пяти утра, дочь все вытерпит. Она забьется в уголок детской комнаты, возьмет любимую книжку Экзюпери и пересидит все опасности и неприятности в теплой, безопасной норе.

Ча-ча-ча.

Пантагрюэль уныло плелся за ней, за Пантагрюэлем тащился Левин.

Оставить собаку ему или удивить маму беременной сукой?

Размышляя над этим вопросом, Дина открыла дверь и пошла собирать чемодан.

Едва он сварил кофе, едва налил его в две чашки – именно в две, а не одну, как делал всегда, – едва поставил на стол сахарницу и сливки в узконосом кувшинчике, едва отдышался, пригладил волосы и поправил очки, как…

Как в холле появилась она. С чемоданом и собакой на поводке. Желтые розы Дина держала под мышкой. Это обстоятельство тронуло его, вызвав комок в горле, потому что он очень стеснялся того, что купил розы, и был уверен, что Дина, посмеявшись над ним, сразу отправит цветы на помойку.

Левин выскочил в холл и перекрыл ей дорогу.

– Ты куда?

– К маме.

– Зачем?!

– Как зачем?! Ты же мечтал остаться в этой квартире один! Я ухожу. Во всяком случае, до тех пор, пока все не прояснится.

Левин выхватил у нее чемодан и поводок. Чемодан был тяжелый, с вещами. Дина не валяла дурака, как он вчера, она действительно собралась уходить.

– Я тебя не пущу!

– Не имеешь права.

– Имею! Я кофе сварил… на двоих. Розы купил. Наконец, я выгулял твою собаку и лазил в кусты, с совком!

– Мне Борис велел уйти к маме на время.

– Ча-ча-ча?

– Да, он говорит, что оставаться в этой квартире опасно. За Инну Покровскую многие начнут ломать копья. Я поживу у мамы. Ты тоже будь осторожнее.

– Ладно, иди. – Левин отдал ей чемодан. – Против Бориса не попрешь. Пантагрюэля оставь мне, нечего пугать маму.

Дина сделала шаг к двери. Ее волосы были стянуты в хвост, обнажая длинную шею. Левин только теперь догадался, откуда у Дины такая гордая осанка, такие прямые плечи и вечно задранный подбородок. Это не от высокомерия, а от долгих занятий бальными танцами. Левин вдруг простил ей заносчивость. Еще бы не быть заносчивым, если запросто отплясываешь ча-ча-ча с сыщиком, который работает на Петровке!

– Я пошла. Будь осторожнее, – повторила Дина.