Канкан для братвы - Черкасов Дмитрий

Младшего сержанта Моромойко обнаружили почти сразу – в коридоре третьего этажа дома напротив здания суда. Милиционер пребывал в бессознательном состоянии и напрочь отказывался из него выходить. Тем не менее старший следователь с Захарьевской начал лупить Моромойко по щекам, громко требуя, чтобы тот указал направление, в котором скрылись похитившие автомат преступники. Конец избиению младшего сержанта положили врачи из «скорой», вырвавшие пострадавшего из рук разошедшихся офицеров ГУВД и забравшие его в больницу. Стонущий конвоир, получивший ракету в грудь, отправился на второй машине.

Лишившись обоих свидетелей, следователи впали в транс, полчаса бессмысленно бродили по двору и дергали резиновый трос, пытаясь понять, зачем для похищения одного АКСУ потребовалось затевать столь сложную и дорогостоящую операцию. В результате один из дознавателей выдвинул прогрессивную мысль о том, что преступление совершила группа «верхолазов-энтомологов», приведя в качестве доказательств своего суждения найденные лебедку, тросы и сачок. Его коллегам такое объяснение понравилось, и они помчались на службу, дабы выписать санкции на обыск во всех альпинистских клубах города и окрестностей и вызвать на допросы членов общества любителей бабочек.

Оставшиеся без чуткого руководства следователей, опера РУБОПиКа рассеялись по коридорам суда, а прибывшие в качестве усиления сотрудники СОБРа ушли греться в свой микроавтобус.

– А ты чего не на процессе? – поинтересовался Рыбаков.

– Задолбало, – признался Воробьев. – Шмуц уже второй час речь толкает.

Денис немного наклонился вперед и посмотрел сквозь полуоткрытую дверь в зал, где шло очередное разбирательство претензий Руслана Пенькова к газете «Комсомольская правда». Самого демократа-правдолюбца видно не было, зато его адвокат предстал перед глазами Дениса во всей красе. Юлий Карлович Шмуц подпрыгивал на трибуне для выступлений, обличающе тыкал пальцем в ворох бумаг, регулярно выбрасывал вперед руку и сильно напоминал бесноватого фюрера, выступающего перед соратниками по случаю десятой годовщины «пивного путча».

– А какие у тебя перспективы? – спросил Рыбаков.

– Такие же, как и в прошлые разы, – усмехнулся Воробьев. – В иске им откажут, они подадут кассационку и обвинят судью в предвзятости.

– В чем суть нынешних претензий?

– Ничего нового, – юрист прикурил. – Армянских дел мастер ^[54] опять возмущен поруганием памяти своей патронессы и требует миллион рублей за ущерб. Фигня. От Русико уже все устали. Но его крики о ментовском беспределе навели меня на интересную мысль.

– Поделись, – предложил Денис.

– Русико орет о том, что никак не может найти мусоров, которые его обыскивали сразу после убийства патронессы. Типа, они были в масках, и теперь не узнать, кто именно свистнул его радиотелефон и бумажник.

– Врет он про мобилу и лопатник, – уверенно заявил Рыбаков.

– Может, и врет, – легко согласился Воробьев. – Но не в этом дело. Немного поразмышляв на эту тему, я пришел к выводу, что ментовский беспредел можно довольно легко остановить. У меня родились две идеи ^[55]. Одна по «маскам-шоу» ^[56], другая касается дорожных инспекторов.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Денис.

– Первая идея: что сделать, дабы люди в масках не чувствовали себя неуязвимыми и не пинали всех подряд? Оказывается, решение довольно простое. Им всем надо перед каждой операцией выдавать номера. На грудь и на спину, как лыжникам. И еще указывать, какой структуре принадлежит номер... Тогда любой пострадавший может прийти в ту же прокуратуру и конкретно указать, кто его бил. Прокурор дает запрос, кому принадлежал в тот день номер такой-то, и пошла разборка.

– Ага, щас! – хмыкнул Рыбаков. – Ты что, не знаешь, как у нас прокуратура работает? Отпишутся, что не было такого номера, и все. Ветошных прокуроров уже давным-давно нет.

– Не все так печально, – защитник свободы отрицательно покачал головой. – Здесь главное – наличие бумажки и то, что в ней накалякано. Ведь одно дело, когда терпила пишет «неизвестные люди в масках», и совсем другое – «сотрудник такого-то под разделения под таким-то номером». Проверка обязательно состоится. Пусть поначалу корыта дворницкие ^[57], – Воробьев ненавязчиво продемонстрировал что и он неплохо знаком с феней, – будут по старинке заявы под сукно запихивать. Не о том речь! А о том, что при подобном раскладе сами собровцы или омоновцы уже не будут чувствовать себя неуязвимыми и поостерегутся дубасить всех без разбору.