Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна

— Почему на ту? — вяло поинтересовался его приятель.

— У нее ноги мускулистые. Если будет драка, она победит, Блондинка в самом деле была готова сражаться до победного, однако я обезоружила ее торопливым признанием:

— Я тоже была сегодня на Казанском вокзале со своим донесением. Меня заставляют стучать на собственного шефа. Парень, который забрал мой донос, не ушел, а стал кого-то караулить. Я немного подождала и увидела вас…

Спустя некоторое время мы уже сидели на кухне чистенькой двухкомнатной квартирки и, наклонившись друг к другу через стол, обменивались информацией. Женщину звали Вера Делянина. С ней случилось почти то же, что со мной. Вера работала товароведом в фирме «Креотон», которая, как выяснилось, занималась поставками и продажей в России дешевой индонезийской одежды. Месяц назад ее прямо на улице подхватили незнакомые люди и увезли за город. Вера не знала, где конкретно проходил первый разговор, но на нем тоже присутствовали Шлыков и его подручный по имени Егор. ФСБ интересовалась главой «Креотона» Романом Борисовичем Игнатовым, пятидесятилетним бизнесменом, в прошлом — директором универсама.

— У Ромы есть своя служба безопасности, — рассказывала Вера. — И мне не нужно быть очень ловкой, чтобы водить ее сотрудников за нос. Рома мне доверяет, как себе. Мы работаем вместе уже больше семи лет.

— Они убили моего мужа, — сказала я.

— Думаю, что моего тоже, — приятный грудной голос Веры дрогнул. Прокашлявшись, она пояснила:

— Он пропал без вести две недели назад. Я взбрыкнула, и вот результат.

— Ты что-нибудь предпринимала? — спросила я.

Это было важно. У нее стаж работы на ФСБ был гораздо больше моего. Целый месяц кошмара. Подумать только!

— Ну… Я ходила в милицию в связи с исчезновением Глеба. Написала заявление.. Обещали помочь, но пока все затихло.

— А ты любишь своего мужа? — Я знала, что Вера не посчитает мой вопрос бестактным. Нас объединяла общая беда, и степень доверия, возникшая с первой минуты знакомства, была предельной.

— Я очень его люблю. Впрочем, в последнее время он мог в этом усомниться. Я была в таком состоянии… Часто срывалась. Как будто он виноват.

— И ты не открылась ему?

— Я боялась подставить Глеба под удар. Он мог совершить какой-нибудь опрометчивый поступок. Мужчины привыкли защищать своих женщин, не думая о себе. Но все оказалось напрасно. Все равно я его потеряла…

Была уже глубокая ночь, а мы все говорили.

— Послушай, может быть, нам все-таки что-то предпринять? — спросила я.

— Сорваться с крючка? Вряд ли. Это же не просто какой-то там Шлыков. Это целая организация. С хорошо известной репутацией.

— Все равно. Я расцениваю наше с тобой знакомство как шаг к освобождению.

— Я тоже рада, что мы встретились, — искренне сказала Вера. — Кто знает, может, вместе нам действительно удастся придумать выход из этой ситуации?

Мы обменялись телефонами. Вера порывалась подвезти меня до дома, но я наотрез отказалась. Вдруг за нами следят? К тому же мне хотелось немного пройтись, чтобы успокоиться. Я чувствовала себя узником, который после долгих лет одиночества услышал стук в стену. Пусть это был такой же несчастный человек, как и я.

Мысль о том, что предстоит провести ночь в пустой квартире, пугала меня, но выхода не было. Я дождалась позднего троллейбуса, который, щелкая усами, подкатил к остановке, предоставив в мое полное распоряжение пустой салон. Я пробила билетик, и шофер, глядевший в зеркальце, улыбнулся, вероятно, дивясь моей честности.

Конечно, я боялась идти дворами, искала глазами знакомых собачников, но вокруг было пустынно. Где-то орали и хохотали невидимые глазу подростки. Не наткнуться бы на них, чего доброго. Я быстро шагала, стараясь держаться поближе к освещенным окнам. Мой дом был уже совсем близко, когда позади внезапно мелькнула тень. Она двигалась слишком быстро. Если это человек, то он только что перебежал с одного места на другое.

Я находилась в двух шагах от собственного подъезда, поэтому не сразу запаниковала. Возле двери не удержалась и затравленно оглянулась. Следом за мной, буквально в пяти метрах, шел мужчина. В руках у него ничего не было, и смотрел он прямо на меня. Когда я оглянулась, он остановился. У него было длинное белое лицо и тревожные глаза. Дверь в подъезд запиралась на кодовый замок. Я поняла, что, если даже успею открыть ее, этот тип догонит меня и войдет следом.

В голове моей сразу же всплыло предупреждение соседки Симочки Кругловой о том, что в нашем округе появился очередной сексуальный маньяк. Глубокой ночью он нападал на одиноких женщин, мучил их и убивал. Бедняжек потом находили в подъездах под лестницами, в лифтах и в зарослях кустарника.

Я в панике вскинула глаза вверх, к Симочкиным окнам на втором этаже. У нее горел свет, и окно на кухне было открыто настежь. Может, она встала покурить? Или вообще еще не ложилась?

— Сима! — истошным голосом завопила я. — Сима, выгляни!

К моему громадному облегчению, соседка тут же появилась в освещенном проеме, откинула занавеску и свесилась через подоконник.

— Эй! Привет, Мариша! Ты чего кричишь?

Я обернулась назад. Напугавший меня тип со скоростью курьерского поезда несся в сторону шоссе.

— Господи, как я рада, что ты не спишь! — я с трудом перевела дыхание.

— Зуб болит, — объяснила она. — Может, поднимешься?

Я поднялась.

— Слушай, этот мужик меня так напугал! — Я трясущимися руками положила свою сумочку под зеркало, взахлеб рассказывая Симе о беломордом типе.

— Не хочешь в милицию позвонить?

— Ну, во-первых, я его не особенно-то и разглядела. Да, может, он и не маньяк вовсе, — пробормотала я, засомневавшись.

За мной было кому следить и помимо маньяков. Кроме того, если я сейчас сунусь в милицию, не посчитают ли мои мучители, что я решила их заложить? Чего доброго причинят зло моему брату или племянникам. Нет уж, маньяк не маньяк, а милицию придется отставить.

Я просидела у Симочки почти до рассвета, потом пошла к себе, завела будильник, кое-как избавилась от одежды, упала на кровать и заснула мертвым сном. На работу пришла невыспавшаяся, с отекшими глазами. Горчаков, мгновенно оценив мой затрапезный вид, предложил:

— Посидите какое-то время дома, Марина. Обещаю, что на вашем заработке это не отразится.

— Спасибо, — пробормотала я. — Но если я не слишком вас раздражаю своим видом, я бы предпочла ходить на службу. А то совеем закисну дома одна.

Горчаков сказал:

— Смотрите, как вам лучше. И не смейте говорить о раздражении. Видеть вас мне всегда приятно.

Он говорил замечательные слова, но тон его при этом был подчеркнуто деловым. Интересно, помнит ли он вообще, как целовал меня ночью? Я принялась за очередной донос, который дополняла весь оставшийся день. Мудрая Липа общалась со мной как ни в чем не бывало — это здорово ставило на место мозги. А когда тебя жалеют и сюсюкают, как с больной, делается совсем худо.

Егор позвонил ближе к вечеру.

— Хвалю, — начал он после скупого приветствия. — Отличная работа. Кстати, сколько вы намерены пребывать в трауре?

— Вы! Да вы… — задохнулась я.

— Я встречу вас сегодня после работы. Есть разговор. Так что не шарахайтесь в сторону и вообще не делайте резких движений.

Он положил трубку, я же сморгнула злые слезы и отодвинула от себя телефон.

— Снова этот тип? — сочувственно спросила Липа.

— Какой тип?

— Который чего-то хочет от тебя.

— Да ладно, сама разберусь. — Я решила не спорить.

— Вот смотрю я на вас, женщин, — укоризненно сказала Липа, будто сама была существом противоположного пола, — и не пойму: как вы умудряетесь целиком попасть под мужское влияние? И эти огрызки природы крутят вами, как хотят! Мне, например, ни один красавчик не может испортить настроения.

— Ты просто еще ни разу не влюблялась, — предположила я.

— Любовь! — фыркнула Липа. — Любовь — это микроб, который поражает мозги того, кто скучно живет. Если у тебя полнокровные будни и веселые праздники, зараза тебя минует. Так ты не хочешь рассказать, что за придурок пугает тебя по телефону?

— Это дело старое, — вздохнула я. — Будь моя воля, голубчик летел бы ясным соколом знаешь куда? Но одной моей воли мало. Так что совладать с ситуацией я не могу.

— Чтобы справиться с неугодным мужиком, нужен другой мужик, — философски заявила Липа. — Просто надо научиться его использовать. Есть какой-нибудь воздыхатель, у которого при виде тебя шарики в голове перемешиваются, словно сухой горох в банке?

— Увы, такого нет.

— Жалко. Но я подумаю, что еще можно предпринять.

Я поблагодарила Липу и начала собирать сумку. Сегодня мне не нужно никуда ехать, время "Ч" наступало только завтра. Однако Егор должен встретить меня где-нибудь по дороге к метро, а это отнюдь не радовало. Воодушевленные «естественной» смертью Матвея, они, по-видимому, усилят прессинг. Господи, но что еще я могу для них сделать? Организовать поджог? Взорвать фирму?