Синдром бодливой коровы - Куликова Галина Михайловна

— Пе-ре-хва-тов! Пе-ре-хва-тов!

Сунув плакат кому-то из них в руки, Настя на дрожащих ногах кинулась прочь. Верхняя часть ее шелкового гарнитура, словно знамя, реяла над толпой.

* * *

— Ну? — придержав все остальные слова, катавшиеся у него на языке, спросил Ясюкевич у одного из своих людей, уже час бегавших по офисному центру.

— Ее нет! — запыхавшись, сообщил тот. — Нигде нет.

— Продолжайте искать, — процедил Ясюкевич. — Вот уж воистину: всякая молодость резвости полна.

Кстати, мы теперь знаем, кто она. Вот, возьми распечатку.

— Анастасия Шестакова, — прочитал тот и заметил:

— Не такая уж молодость, тридцать лет.

Ясюкевич насупился. Когда он сажал ее в свою машину, думал, что ей не больше двадцати пяти. Облажался.

Идентифицировали Настю моментально. Бригада, которая чистила у Люси ковры, сразу же опознала ее на фотографии. Нашли квиточек об оплате, выехали по адресу. Хозяев дома не оказалось, но приятный молодой человек Леша Алексеев поговорил с соседями и узнал, что на снимке — Люсина подруга Настя Шестакова. Дочка той Шестаковой, которую по телевизору показывают. Той Шестаковой, которая дикторша.

Дочку «дикторши Шестаковой» разработали за час.

Потом вся ее простая биография была занесена в компьютер, распечатана и разослана заинтересованным лицам.

— Господи! — воскликнул Леша Алексеев, когда прочитал этот листочек в первый раз. — Посмотрите, где у нее дача! Вот откуда она всплыла! Она видела, как наши приезжали к Мерлужиным!

— Ну, видела, — пожал плечами маленький вертлявый Никита Петрович. — Видела, как комнату обыскивали. И что дальше? Зачем она ввязалась?

Ясюкевич промолчал. Он никому не сказал, что встретил Настю еще и в ресторане, когда ужинал с Любочкой. Не сказал, что Любочка разговаривала с этой девкой. Он понимал, что это будет уже слишком. Чересчур. Ерасов ему не простит. Хотя при чем здесь он, Ясюкевич? Просто дурацкое стечение обстоятельств.

— Поднимайте всех, — приказал он, хлопнув ладонью по дорогому столу Медведовского. — Установите ее связи, пошлите людей по всем адресам, где она только может появиться.

— Да она небось еще носится по зданию! — отмахнулся его человек. — По логике-то вещей.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал Ясюкевич. — Это хитрая гадина! — добавил он, вспомнив, как Настя кидалась на него с поцелуями, а потом выяснилось, что она утащила папку. — Кроме того, женщины не признают никакой логики, и в этом их сила.

Глава 12

«Тойота» стояла в тихом переулке в двух минутах ходьбы от офисного центра. Если бы Настю слушались ноги и она вбежала бы в этот переулок, как ей, собственно, и хотелось сделать, ее бы скрутили в две секунды. Скрутили и увезли.

Однако ноги Настю не слушались. Поэтому прежде, чем повернуть, она на минуточку остановилась и прислонилась спиной к каменной стене. Думать о том, что случилось, не хотелось. А о том, что предстоит, и подавно.

Неожиданно зазвонил телефон. Громко, словно находился где-то поблизости. Может быть, из открытого окна так хорошо слышно? Настя вздрогнула и невольно напряглась.

— Алло, — произнес незнакомый мужской голос.

Голос находился не над ней, а за углом. Как раз там, куда она направлялась.

— Нет, у нас все тихо, — негромко сообщил голос. — Она не появлялась. «Тойота» стоит, как стояла. Конечно, мы ее узнаем. Серая юбка, белая кофточка, короткие волосы. Возможно, очки. Настя, говорите? Ладно, окликнем, если подвернется возможность. Хорошо-. хорошо, доложусь.

Настя медленно повернулась и пошла прочь. Лопатки сами собой устремились навстречу друг другу: у нее было полное ощущение, что сейчас кто-нибудь схватит ее за шиворот. Что, если люди из «КЛС» оцепили весь квартал? Может быть, они патрулируют улицы в темных машинах, и это всего лишь иллюзия, что она вырвалась на свободу?

Она шла, ускоряя шаг, и наконец побежала. Выскочила на Гоголевский бульвар, впрыгнула в подошедший троллейбус и упала на сиденье. Через пару остановок вышла и, часто оглядываясь, добрела до метро. Кубарем скатилась вниз по эскалатору и влетела в поезд перед тем, как захлопнулись двери. Доехала до «Маяковской», поднялась на поверхность, зашла в сад «Аквариум» и, сев на скамейку, расплакалась.

Домой нельзя. Мама за границей, Люся в Сочи. Идти к Шишкину? Лучше застрелиться. Поскольку у нее в сумочке лежало двести долларов, она решила вообще ни к кому из знакомых не соваться, а снять номер в гостинице. Можно даже уехать в ближайшее Подмосковье, в Химки, например, и поискать гостиницу там.