Русалочка в шампанском - Калинина Дарья Александровна

– Сразу же хочу вам сказать, что я никого не убивала.

– Расскажите все, что знаете, – строго велел ей один из полицейских. – Ничего не утаивайте, это не в ваших интересах!

Второй запрыгнул на стол прямо перед Маришей и уставился на нее с доброй и поощрительной улыбкой.

– Не бойтесь, – произнес он, улыбаясь еще шире. – Вас ни в чем не подозревают!

Все ясно! Ребята решили играть в доброго и злого полицейского. Ну, возможно, с кем-то эти фокусы и прошли бы, но только не с Маришей. Она на своем веку повидала столько следователей, и опытных в том числе, сколько эти ребята не видели в своей жизни.

И все же обращаться Мариша стала к тому полицейскому, который ей улыбался. Ничего не поделаешь, психология!

– Понимаете, мне нужно было сказать Наташе, что это вовсе не я растрепала всем о том, что она в недавнем прошлом сидела в тюрьме. Поэтому я и пошла к ней среди ночи. До утра ждать никак не могла. Вот и пошла!

По взглядам, которыми обменялись полицейские, Мариша поняла, что они придали ее словам большое значение.

– Значит, у покойницы имеется уголовное прошлое?

– Ну, если она мне все не наврала…

– Наврала? А зачем?

– Есть такие люди, которые просто не могут не приврать. И не надо им, и пользы никакой от вранья нет, а все равно врут.

– Знаем таких, – снова переглянулись полицейские.

– Но мне кажется, что Наташа была не из них, – продолжала Мариша. – Мне показалось, что она говорила о своем прошлом вполне искренне. Но меня ее история взволновала. Наташа мне доверилась, я поклялась молчать о ее тайне. А потом Галина Ермолаевна за ужином вдруг заговорила о том, что Наташа-то, похоже, хорошо приучена к казенному распорядку дня. И значит, она долгое время провела в казенном доме, в тюрьме то есть. И остальные тоже подхватили эту сплетню.

– Хм, Галина Ермолаевна? Одна из старушенций, которых мы видели в холле?

– Да, в брючном костюме.

– Занятная особа, – оценил оперативник. – А подружка ее?

– Нина Сергеевна, – ответила Мариша. – Та, что в юбке и белом жакете.

– Интересно, они так прямо в одежде и спят?

– Вряд ли. С чего вы решили?

– А когда они успели одеться? Все остальные выскочили кто в чем. А эти появились при полном параде.

Вообще-то Маришу это тоже заинтриговало. Старушки появились первыми и при этом были аккуратно одеты. Либо они должны были уметь одеваться по-армейски, либо… либо они вовсе не спали! Отогнав от себя мысли о том, как генерал и полковник муштровали своих жен, заставляя тех одеваться и раздеваться, пока горит спичка, Мариша решила, что спросит у подружек потом об этом как-нибудь сама.

Сейчас же ей предстояло вдумчиво и без трепыханий рассказать о том, как она провела сегодняшний вечер и ночь. К тому времени, когда Мариша подошла к описанию того, как она вошла в Наташин люкс, вернулись оперативники с осмотра места происшествия.

– Убийство, – холодно бросил один из них. – Никаких сомнений. Жертву лупасили металлической палкой по лицу и голове, пока не убили. Опознавать там нечего.

– А чего опознавать? Документы у нее есть?

– Паспорт в тумбочке рядом, выписан на имя Гражданки Натальи.

– Гражданки Натальи? А фамилия у этой гражданки есть?

– Это и есть ее фамилия. Гражданка.

– Гражданка… Гражданка… что-то такое знакомое. Крутится в голове, а вспомнить не могу. Стоп! Гражданка! Это ведь фамилия первой жены нашего депутата! Ну того, которого на прошлых выборах в наше собрание избрали!

– Точно.

– Он вроде бы бывший предприниматель – господин Лопатин.

– Да, да! – обрадовалась Мариша. – Точно! Лопатин! Наташа тоже называла эту фамилию. И она была его женой!

– Не-а, – не согласился с ней опер, взглянув в паспорт. – Жена у Лопатина совсем другая – молодая и длинноногая. И зовут ее как-то по-иностранному… Аглая… Аделия… А! Вспомнил! Омелия!

– Наташа – это его первая жена. Он с ней развелся, когда она… когда они…

Мариша замялась, не зная, стоит ли рассказывать оперативникам о том, что ей поведала Наташа об их с мужем криминальных делишках. С одной стороны, надо бы сказать, а с другой – у нее нет никаких доказательств, что Наташа говорила правду.

– Бывший муж или нынешний, а алиби его проверить надо бы, – произнес оперативник. – Как вы считаете?

Сотрудники мялись и переглядывались. Связываться с депутатом никому не хотелось.

– Наташа говорила, что муж должен ей денег, – вырвалось у Мариши. – Говорила, что за ним долг.

– И большой?

– Да. Очень!

Оперативники снова переглянулись. Необходимость поговорить с мужем убитой женщины вставала перед ними во всей своей неотвратимости.

Для виду они еще задали Марише несколько вопросов, а потом отпустили ее, предупредив, что в ближайшее время ей придется еще раз повторить свои показания. Мариша ничего другого и не ожидала.

И угораздило же ее вновь вляпаться в убийство!

– А орудие преступления уже нашли? – спросила она у проводивших досмотр места убийства оперативников.

– Да. Ее убили такой металлической хреновиной, на которую какой-то кретин навесил целую кучу монеток.

Денежное дерево! Мариша содрогнулась от охвативших ее воспоминаний.

– А я ведь держала эту штуку в руках! – воскликнула она. – На ней есть отпечатки моих пальцев.

Теперь оперативники смотрели на нее уже с откровенным подозрением.

– Я вошла, было темно, – принялась оправдываться Мариша. – Я споткнулась обо что-то и уронила эту палку… это дерево! То есть нет, оно уже валялось на полу. Кто-то уронил его до меня! О боже! Это сделал убийца! Сначала он убил Наташу денежным деревом, а потом, убегая, бросил его возле выхода из номера.

– Ну, он бросил, допустим. А вы-то подняли зачем?

– Не знаю, как вас, а меня с детства приучали к аккуратности, – гордо заявила Мариша.

И по взглядам, которыми снова обменялись оперативники, она поняла, что эта ее пресловутая аккуратность может ей теперь стоить очень и очень дорого.

Поспать в ту ночь Марише так и не пришлось. Вернувшись к себе в номер, она едва успела принять душ и переодеться в нормальную одежду, как к ней валом повалили посетители. Разумеется, первыми явились старушки-неразлучницы.

– Дорогая, как вы?!

– Мы слышали, что эти ужасные люди подозревают вас в убийстве Наташеньки!

– Это просто невероятно!

– Неслыханно!

– Вас!

– Беременную женщину!

На взгляд Мариши, беременность никак не могла служить явным доказательством чьей-то вины или, наоборот, невиновности. Конечно, беременная женщина больше погружена в себя самое, она куда чаще прислушивается к тому, что происходит у нее внутри, чем к тому, что творится вокруг нее. Но все же нельзя совсем отрицать наличия агрессии или злобы у беременных женщин. Они точно так же способны злиться, переживать и… и убивать, как и все прочие.

– В моем случае это действительно бред, – согласилась со старушками Мариша. – У меня не было ни малейшего повода убить Наташу. Да еще ночью и с такой изощренной жестокостью!

– Мы слышали, ее забили палкой!

– До смерти!

– Какой ужас!

– Остается только надеяться, что бедняжка мирно спала и первый же удар оказался смертельным.

– Так она ничего бы не почувствовала.

– И даже не поняла, что умирает!

– О такой смерти я всегда и мечтала!

– Ну, что ты такое говоришь, Галя!

– Молчи, ты ничего не понимаешь. Я имею в виду, что хотела бы умереть во сне и быстро, а не мучиться по больницам до тех пор, пока жизнь не мила станет!

Марише пришлось еще некоторое время терпеливо выслушивать комментарии старушек. И лишь с большим трудом ей удалось выдворить их под предлогом невероятной усталости. Но отдохнуть немного перед завтраком ей была не судьба. На место старушек пожаловали новые посетители. И хотя наученная Мариша больше никого к себе в номер не впускала, отвечать на вопросы ей все же пришлось. Так что об отдыхе можно было смело забыть.

Да и вообще, у Мариши складывалось такое ощущение, что ее спокойным и ничем не омраченным денечкам в «Солнечном береге» пришел полный и окончательный конец.

На завтраке у Мариши сложилось такое ощущение, как будто бы она выиграла в лотерею миллион долларов или внезапно стала кинозвездой. Еще вчера она была рядовой отдыхающей, вызывающей лишь вежливый интерес и легкую, ни к чему не обязывающую симпатию, а сегодня вдруг превратилась в мегазвезду местного масштаба.

К ней подходили, с ней ручкались, у нее спрашивали о здоровье. Ей выражали сочувствие и ахали тому, как она вообще пережила такой ужас.

– Если бы я нашла труп, то, наверное, умерла рядом с ним!

– Как вы не побоялись идти одной, ночью, через весь корпус!

– А что вы почувствовали, когда поняли, что ваша знакомая мертва?

– Вы испугались?

– А ваш ребенок? Он-то хотя бы жив?

От всех этих глупостей у Мариши буквально закружилась голова, и ее впервые за все время беременности стало всерьез подташнивать. Она торопливо проглотила что-то лежащее у нее на тарелке, не чувствуя вкуса и даже не понимая, что она ест. Кофе Мариша допивала уже на ходу. Она буквально убегала из ресторана, на своей шкуре чувствуя, как тяжело приходится в реальной жизни настоящим звездам.