Альковная тайна содержанки - Александрова Наталья

– Вот он!

– Ты с ума сошла! – прорычал Маркиз, с трудом избежав столкновения с черным «БМВ». – Сколько раз я тебе говорил – не отвлекай меня, когда я за рулем! Сейчас бы врезался в этот «бумер» и получил полный пакет неприятностей! В нем явно едут бандюганы…

– Но это действительно он! Посмотри! – Лола прижалась к стеклу, разглядывая идущего по улице человека.

– Кто – он? – раздраженно переспросил Маркиз. – Филипп Киркоров? Константин Хабенский? Элтон Джон? Лючано Паваротти? Король Испании Хуан Карлос? Арнольд Шварценеггер? Из-за кого ты чуть не устроила аварию?

– Да перестань меня воспитывать! – раздраженно отмахнулась Лола. – Это ведь тот мужчина, который убил брюнетку в лифте! Я совершенно уверена!

– Ты что – серьезно? – Маркиз перегнулся через Лолу и разглядел идущего по улице человека – очень высокого, сутулого мужчину с наголо выбритым черепом и оттопыренными ушами, напоминающими крылья летучей мыши.

Впереди раздался скрип тормозов и раздраженный вопль:

– Ты, козел, смотри, куда едешь!

Разглядывая бритого мужчину, он чуть не врезался в серую «Шкоду-Октавию», водитель которой теперь жаждал крови.

К счастью, столкновения удалось избежать, и дело ограничилось коротким, но бурным обменом любезностями. Однако за время этой перепалки бритоголовый тип куда-то пропал.

– Ты уверена, что это он убил ту женщину? – спросил Маркиз, разглядывая прохожих. – Ты же не присутствовала при убийстве!

– По крайней мере, это он сел с ней в лифт, и когда я поднялась на пятый этаж, видела, как он убегал по коридору…

– Это была наша единственная зацепка, и мы ее потеряли! – проговорил Маркиз с тяжелым вздохом и снова отъехал от тротуара.

– Вот он! – завопила Лола в ту же самую секунду и снова схватила Леню за руку.

На этот раз Маркиз был начеку, и он с честью вышел из опасной ситуации. Припарковав машину, он повернулся к Лоле:

– Где?

– Да вон он, только что сел в ту хорошенькую серебристую машинку! Как ты считаешь – мне такая пойдет?

Хорошенькая серебристая машинка оказалась «Гольфом» цвета металлик. Леня начал грамотное преследование, то есть одновременное решение двух противоположных задач – не потерять объект слежки и в то же время не попасться ему на глаза.

К счастью, улицы вокруг «Райского сада» были буквально забиты транспортом. Это был тот редчайший случай, когда Леня радовался пробкам, потому что серебристый «Гольф» двигался с черепашьей скоростью и следить за ним не представляло никакого труда.

Минут через двадцать они вырвались из пробки и поехали быстрее.

Маркиз немного отстал, чтобы не мозолить глаза объекту, и теперь опасался потерять его из виду.

К счастью, преследование оказалось не очень продолжительным: свернув очередной раз за угол, Леня увидел, что «Гольф» припаркован возле стеклянной двери с яркой вывеской: «Медико-оздоровительный центр «Авиценна». И рядом был нарисован силуэт довольно симпатичного мужчины в чалме, а также врачебная эмблема – змея и чаша.

– Ого! – сказал Маркиз. – Авиценна-то у них хитрый как змея и не дурак выпить! Несмотря на то что мусульманин!

Дверь открылась, и на крыльцо вышел накачанный парень с мобильным телефоном. Окинув машину Лени профессионально-подозрительным взглядом, он тихо сказал что-то в трубку.

– Надо уезжать, пока он нас не срисовал, – посерьезнел Маркиз и тронул машину с места.

Дверь купе приоткрылась, показалось заспанное и несколько опухшее лицо проводницы.

– Через десять минут будет ваш Нижний Залом! – сообщила она. – Имейте в виду – стоянка поезда всего три минуты!

– Спасибо! – поблагодарил ее Сергей Михайлович Зозулин, доставая из-под сиденья дорожную сумку. Ему показалось, что проводница окинула его сочувственным взглядом и тяжело вздохнула.

Он шагнул на перрон, проводил глазами уходящий поезд и только тогда огляделся.

По рассказам своей беглой невесты Сергей представлял Нижний Залом чудесным, тихим и зеленым провинциальным городом, сохранившим патриархальное обаяние прошлого. Ему представлялись невысокие уютные домики с ухоженными палисадниками, с геранью и кружевными занавесками на окнах, плывущий над городом колокольный звон многочисленных церквей, душистый аромат сирени и жасмина, славные, гостеприимные, неиспорченные цивилизацией люди, готовые, не раздумывая, прийти на помощь незнакомому человеку, люди, никогда не запирающие входных дверей…

Пока перед ним было запущенное здание вокзала, больше напоминающее общественный туалет – стены, выкрашенные облезлой масляной краской унылого буро-зеленого цвета, стекла в половине окон выбиты и заменены фанерой, часы над входом остановились лет тридцать назад…

Сергей решил, что вокзал нельзя считать подлинным лицом города, и вышел на привокзальную площадь.

Здесь было ничем не лучше. Площадь была пыльной и унылой, по краям ее торчало несколько ларьков, за которыми виднелось уродливое здание Дома культуры, а центр украшала никогда не высыхающая лужа. Зелень, конечно, была – два кривых увечных тополя, между которыми какая-то хозяйственная особа натянула веревку. На этой веревке сохло заскорузлое нижнее белье невообразимого цвета.

Еще на площади имелось удивительное количество бездомных собак и трое мужиков, которые мирно беседовали, передавая друг другу бутыль с подозрительной мутно-зеленой жидкостью.

В обозримых окрестностях не наблюдалось ни уютных домиков с геранями на окнах, ни многочисленных церквей, ни богобоязненных старушек. Если здесь и вспоминалось прошлое, то не то отдаленное патриархальное время тургеневских и чеховских барышень, которое представлял себе Зозулин, а тоскливые и неромантические времена глухого застоя.

Сергей вдохнул полной грудью заломовский воздух… и закашлялся: в этом воздухе ощущался не аромат цветущих садов, а густой запах какой-то едкой химии.

Сергей зашагал через площадь в надежде все же найти где-то за Домом культуры обещанное патриархальное благолепие, когда навстречу ему выдвинулся одноногий мужик в драном ватнике и неуместной по летнему времени шапке-ушанке, сшитой некогда из меха кролика серо-заячьего, но давно уже утратившего всякую видимость первоначального цвета и формы.

– Мужчина, окажи финансовую помощь ветерану афганской войны! – произнес незнакомец хорошо поставленным голосом. – Подай сколько не жалко на поддержание разрушенного здоровья! Как я есть ветеран и герой, проливавший свою кровь на дальних рубежах и потерявший свою родную ногу исключительно за славу оружия…

– Мужик, не давай ему ничего! – перебил его прочувствованную речь один из дружной троицы с самогоном. – Он Афгана и в глаза не видел, а ту ногу по пьяному делу потерял, под собственный трактор попал, а тепереча под ветерана косит! Ты лучше нам помоги, буквально восемнадцать рублей подкинь, а то нам одного пузыря не хватает, а Кузьминична, ехидна капиталистическая, цены на самогонку взвинтила!

– Не верь им, добрый человек! – со слезой в голосе воскликнул одноногий. – Я как есть правду говорю и свою родную ногу потерял в бою на таджикско-самаркандской границе…

Сергей осторожно отодвинул инвалида в сторону: он увидел в глубине площади, за очередным ларьком, удивительное и забытое явление – справочный киоск.

Все-таки какие-то патриархальные явления имелись в этом забытом Богом городе!

За окошком киоска дремала тетка пенсионного возраста с коротко остриженными ярко-рыжими волосами. На щеке у нее сидела наглая муха, но работница горсправки не обращала на нее никакого внимания.

– Можно справочку?! – обратился Сергей к дремлющей тетке. Та вздрогнула, открыла глаза и в испуге уставилась на посетителя. Муха сорвалась с ее щеки и перелетела на нос.

– Напугал, бескультурник! – проговорила хозяйка киоска неожиданно глубоким контральто.

Затем она хлопнула себя по носу, видимо, рассчитывая прихлопнуть нахальную муху. Однако муха оказалась ловчее и перелетела на стекло. Тетка огорчилась, тяжело вздохнула и произнесла, сурово уставившись на Сергея:

– Пятьдесят рублей.

Сергей удивился, что она назвала цену, даже не спросив, какая справка ему требуется. Однако решил, что на все услуги справочного бюро установлена единая цена, и положил на фанерный козырек перед окошком пятидесятирублевую купюру. Тетка смахнула деньги в карман, нагнулась под прилавок, немного повозилась там и выставила перед Сергеем пузатую бутыль с мутной жидкостью – точно такую же, какую распивала дружная троица на площади.

– Это что? – недоуменно переспросил Зозулин.

– Коньяк французский! – фыркнула тетка. – А ты чего хотел за полтинник? Деньги заплатил, так что получай свое и иди, куда шел…

– Я, вообще-то, думал, здесь справочное бюро… – протянул Сергей. – Мне бы человека найти…

– Ишь, размечтался! – вздохнула тетка. – Я вон за целую жизнь человека найти не смогла, а ты за пять минут хочешь!