Жизнь замечательных детей - Лютикова Люся

А Малахов продолжал разыгрывать хлебосольного отца семейства:

— Отужинаете с нами? А может, по рюмашке? У нас есть отличная абрикосовая настойка, сам этим летом делал. Милая, ведь абрикосовка еще осталась?

Я раздраженно ответила:

— Нет, ты всю ее выдул на прошлой неделе.

— Ах как жаль! — сокрушенно вздохнул Малахов. — Ну да ладно, найдем что-нибудь другое. Значит, жду вас на кухне. — И, интимно понизив голос, он добавил: — Да, любимая, у Ларика опять понос, не знаю, возможно, это рецидив заболевания. Надо опять вызывать врача. Впрочем, обсудим это позже…

Малахов приветливо улыбнулся Руслану, взял у меня пирожные и наконец-то оставил нас наедине. Я готова была провалиться сквозь землю.

— Я, кажется, помешал семейной идиллии? — холодно поинтересовался Руслан. Лицо у него сделалось чужим и отстраненным.

Воровато оглянувшись, я зашептала:

— Это совсем не то, что ты думаешь! Сейчас я не могу тебе ничего объяснить, я связана профессиональной тайной, но потом я тебе все-все расскажу. Обхохочешься, честное слово!

— Правда? — Глаза капитана немного потеплели.

— Правда, — ответила я, стараясь вложить в свой голос максимум нежности.

Наш разговор прервал Игорек. Он дернул меня за рукав и радостно сообщил:

— Мама, папа велел тебе передать, что котлеты стынут!

Руслан тут же отстранился от меня, напоследок одарил убийственным взглядом и вышел из квартиры.

Ну вот и все! Если раньше у меня была хоть какая-то надежда, пусть даже призрачная, на наши с ним отношения, то теперь она лопнула, как мыльный пузырь. Отныне Руслан считает меня лгуньей, к тому же замужней и с кучей отпрысков. Переубедить его мне никогда не удастся, да и вряд ли представится такая возможность. Уязвленный капитан не подпустит меня к себе ближе, чем на пушечный выстрел.

Мрачнее тучи я пришла на кухню. Максим пил чай с эклером. Увидев меня, он добродушно поинтересовался:

— А кто это был?

Был? Он сказал «был»? Значит, Малахов уверен, что Руслан ушел? Ага, «муженек» действовал целенаправленно! Специально разыграл комедию, чтобы отвадить от меня поклонника. Зря он это сделал, ох как зря! Подлая выходка стала последней каплей в чаше моего терпения. То, что Максим выгнал Олега, — это я как-нибудь переживу. Но выставить капитана… Он покусился на святое! И месть моя будет страшна!

Оставив вопрос Максима без ответа, я пошла в наступление:

— Я совсем замордована хозяйством! Света белого не вижу! Целыми днями одно и то же: дети и быт, быт и дети. Я так больше не могу!

Малахов застыл с открытым ртом.

— И не делай вид, будто ты ничего не понимаешь! — продолжала я вопить. — Тебя постоянно нет дома, я должна одна везти на себе этот воз! Нет уж, дудки! Отныне все будет по-другому. Я — человек, и настаиваю, чтобы ко мне относились как к человеку!

— И что ты предлагаешь? — отошел от изумления Малахов.

— Я не предлагаю, а требую! Я требую, чтобы у меня был культурный досуг! Ты должен повести меня в театр! Сегодня, сейчас, немедленно!

Мой голос постепенно набирал обороты, и закончила я свою речь на необыкновенно высокой и визгливой ноте.

— Хорошо, — скривился Малахов, — в какой театр ты хочешь пойти?

— В Большой!

— Туда сложно достать билеты. Может быть, сходим в Большой на следующей неделе? А сегодня выбери что-нибудь попроще.

То ли скандал — это действительно чрезвычайно увлекательное занятие, то ли Малахов, сам того не ведая, наступил на мою больную мозоль, но только на этот раз взорвалась я по-настоящему.

— Почему это я должна выбирать что попроще? Я и так всю жизнь во всем себе отказываю! Посмотри, в чем я хожу! — Я в раздражении дернула старые джинсы, купленные на вещевом рынке. — А где я живу? — Я вытянула руку и стукнула по уродливому пластиковому шкафчику. — Это, по-твоему, нормальные условия для существования? Жизнь проходит, а я всегда довольствуюсь тем, что попроще. Больше так не будет, заруби себе на носу! Я достойна самого лучшего! Пойду только в Большой театр, и чтобы билеты были в первом ряду!

Я перевела дух и для пущей убедительности топнула ногой.

— Ладно, — поспешно сказал Максим, взял телефон и принялся набирать номер.

— Кому это ты звонишь? — подозрительно спросила я.

— В театральное агентство. Они берут дикую комиссию, зато у них можно достать почти любые билеты, — объяснил Малахов. — Алло, агентство? Нам нужны два билета, на сегодня, в Большой театр. Только первый ряд, в центре. Сколько?! Тысяча долларов один билет, — сообщил он, повернувшись ко мне. — Берем?