Особенности национальной милиции - Серегин Михаил Георгиевич

Здесь можно сетовать и рассуждать до бесконечности долго. И наконец, последним и самым весомым плюсом смешения европейского рынка с восточным базаром – атомной смеси, как нельзя лучше отражающей особенности загадочной русской души, – является толпа. Какой же житель самой огромной страны в мире не любит огромного стечения народа?

Лишь только Санек погрузился в сутолоку торговых рядов, как со всех сторон оказался зажатым плотным потоком людей, понесшим курсанта независимо от его воли. Зубоскалин решил не сопротивляться, втайне надеясь, что и девушка с манящей белой сумочкой не смогла пробиться сквозь людскую волну и поддалась общему течению. Вокруг толкались, временами спорили, переходя на ненормативную лексику, отдавливали многострадальные Дироловы ноги.

Мимо, нарушая общее течение глазеющих по сторонам, пробегал низенький, коренастый паренек, требовательно просящий:

– Дорогу, дайте дорогу.

Высоко задрав руку, он проносил интимную часть женского туалета, черный бюстгальтер, нисколько того не смущаясь. Кстати, окружающих сей факт тоже не шокировал – привыкли. Раздражало другое – непростительно высокая скорость индивида. Такого Шумахера гонцом за выпивкой неплохо было бы брать, но на рынок...

Стремительное его продвижение навстречу общему направлению удивляло народ. Люди испуганно отшатывались, вжимаясь в прилавки, сгибаясь под болтающимися над головами вешалками с купальниками и шортиками, провожали парня осуждающим взглядом. Санек, напомним, чувствовал с самого утра дискомфорт в области голеностопного сустава. Да еще и первый урок жокейского искусства давал о себе знать, проявляясь в плавном распространении боли от мозолей и выше. До области, находящейся чуть ниже пояса. В общем, добрая половина тела курсанта была практически выведена из строя.

Немудрено, что Дирол не успел вовремя отпрыгнуть и, зазевавшись, столкнулся с бегущим против течения. Сила инерции отбросила его назад, заставив Санька приземлиться на многострадальный копчик. Парень понял – здесь его ахиллесова пята.

– Куда несешься? Не видишь, тут люди ходят, – выругался коренастый с бюстгальтером, прибавив для солидности крепкое словцо.

– Как вы разговариваете с женщиной? – возмутился Санек. – Хам! – И дал по кумполу невеже.

Сказалась неплохая выучка лейтенанта Костоломовой: у парня птички зачирикали перед глазами. Лицо изобразило искреннее удивление физической подготовкой эффектной леди. То есть на нем нарисовалось обалдение, сквозь которое просматривалось опасение. Парень сразу как-то вспомнил о том, что ему следует торопиться, и, махнув рукой, скрылся в толпе. Санек встал, отряхнулся. Поправил платье. Проходящие мимо все время его толкали. Это было неудобно. Пришлось идти.

Несколько минут спустя Зубоскалин увидел девушку, за которой он, собственно, и пришел сюда. Она торговалась с восточного вида женщиной и с сомнением вертела в руках маленькое колечко. Санек остановился.

Повернувшись к соседнему прилавку, Санек ткнул пальцем в массажные щетки, сваленные небольшой кучкой, и спросил:

– Сколько стоит?

Продавщица удивленно воззрилась на сияющую лысину экстравагантной леди.

– Вам для длинных или коротких волос?

– Средней длины.

– Двадцать.

Санек повертел в руках желтую расческу и положил. Со вниманием изучил многообразие заколок и резиночек.

– Дорого, – сказал он, охладив свое внимание к прилавку.

Не то чтобы его перестали интересовать завлекательные мелочи, которые сделали бы его прическу пикантнее, просто интересующая его особа окончила свой спор с восточной женщиной и глубоко вздохнула.

– Милое колечко, – в мгновение ока подлетев к девушке, отметил Зубоскалин.

– Не по карману, – грустно ответила та.

– Что значит не по карману? – ободряющим тоном произнес Дирол. – В лексике очаровательной девушки такого выражения вообще не должно быть.

Санек принял позу бывалого мужчины, немного нахального, но в меру, с налетом экранной романтичности, с ненавязчивым, но пристальным вниманием к внешности собеседницы, в общем, такую, что нравится всем без исключения женщинам от двенадцати до девяноста пяти лет. Небрежно опершись о прилавок, парень начал любовную атаку на девяностокилограммовую красавицу Востока.

– Знаете тот случай, когда еврей завещал все свое состояние детскому дому?

Продавщица удивленно округлила глаза и помотала головой из стороны в сторону.