Левиафан - Акунин Борис

Кларисса Стамп застыла, прижав пальцы к агатовой брошке на воротничке.

У японца не дрогнул на лице ни единый мускул, но вежливая улыбка мгновенно исчезла.

Доктор схватил свою супругу за локоть, забыв перевести самое главное, но миссис Труффо, судя по испуганно выпученным глазам, и сама сообразила, в чем дело.

Дипломат же негромко спросил:

– Основания?

– Мое присутствие, – невозмутимо ответил комиссар. – Этого достаточно. Есть и другие соображения, но о них вам знать ни к чему… Что ж. – В голосе полицейского звучало явное разочарование. – Я вижу, никто не спешит падать в обморок и кричать: «Арестуйте меня, это я убил!» Я, конечно, и не рассчитывал. Тогда вот что. – Он грозно поднял короткий палец. – Никому из других пассажиров говорить об этом нельзя. Да это и не в ваших интересах – слух разнесется моментально, и на вас будут смотреть, как на зачумленных. Не пробуйте перебраться в другой салон – это только усилит мои подозрения. Да и ничего у вас не выйдет, у меня уговор с капитаном.

Рената дрожащим голосом пролепетала:

– Мсье Гош, миленький, нельзя ли хоть меня избавить от этого кошмара? Я боюсь сидеть за одним столом с убийцей. А вдруг он подсыпет мне яду? У меня теперь кусок в горло не полезет. Ведь мне опасно волноваться. Я никому-никому не скажу, честное слово!

– Сожалею, мадам Клебер, – сухо ответил сыщик, – но никаких исключений не будет. У меня есть основания подозревать каждого из присутствующих, и не в последнюю очередь вас.

Рената со слабым стоном откинулась на спинку стула, а лейтенант Ренье сердито топнул ногой:

– Что вы себе позволяете, мсье… следователь по особо важным делам! Я немедленно доложу обо всем капитану Клиффу!

– Валяйте, – равнодушно сказал Гош. – Но не сейчас, а чуть позже. Я еще не закончил свою маленькую речь. Итак, я пока не знаю точно, кто из вас мой клиент, хотя близок, очень близок к цели.

Рената ждала, что вслед за этими словами последует красноречивый взгляд, и вся подалась вперед, но нет, полицейский смотрел на свою дурацкую трубку. Скорее всего врал – никого у него на примете нет.

– Вы подозреваете женщину, это же очевидно! – нервно всплеснула руками мисс Стамп. – Иначе к чему носить с собой заметку про какую-то Мари Санфон? Кто такая эта Мари Санфон? Да кто бы она ни была! Какая глупость подозревать женщину! Разве способна женщина на такое зверство?

Миссис Труффо порывисто поднялась, кажется, готовая немедленно встать под знамя женской солидарности.

– Про мадемуазель Санфон мы поговорим как-нибудь в другой раз, – ответил сыщик, смерив Клариссу Стамп загадочным взглядом. – А заметок этих у меня тут полным-полно, и в каждой своя версия. – Он открыл черную папку и пошелестел вырезками. Их и в самом деле был не один десяток. – И все, дамы и господа, попрошу меня больше не перебивать! – Голос полицейского стал железным. – Да, среди нас опасный преступник. Возможно, психопатического склада. (Рената заметила, как профессор потихонечку отодвигается вместе со стулом от сэра Реджинальда.) Поэтому прошу всех соблюдать осторожность. Если заметите нечто необычное, даже какую-нибудь мелочь, – сразу ко мне. Ну, а лучше всего будет, если убийца чистосердечно покается, деваться-то все равно некуда. Вот теперь у меня все.

Миссис Труффо по-ученически вскинула руку:

– In fact, I have seen something extraordinary only yesterday! A charcoal-black face, definitely inhuman, looked at me from the outside while I was in our cabin. I was so scared!^[4] – Она обернулась к своему благоверному и ткнула его локтем. – I told you, but you paid № attention?^[5]

– Ой, – встрепенулась Рената, – а у меня вчера из туалетного набора пропало зеркальце в настоящей черепаховой оправе.

Мсье Псих, кажется, тоже хотел что-то сообщить, но не успел – комиссар сердито захлопнул папку:

– Не надо делать из меня идиота! Я – старая ищейка! Гюстава Гоша со следа не собьешь! Понадобится – ссажу на берег всю честную компанию, и будем разбираться с каждым в отдельности! Десять душ загублено, это вам не шутки! Думайте, дамы и господа, думайте!

Он вышел из салона и громко стукнул дверью.

– Господа, мне что-то нехорошо, – слабым голосом произнесла Рената. – Пойду к себе.

– Я провожу вас, мадам Клебер, – немедленно подскочил к ней Шарль Ренье. – Это просто неслыханно! Какая наглость!

Рената отстранила его:

– Спасибо, не нужно. Я дойду сама.

Она неверной походкой пересекла помещение, у двери на миг оперлась о стену. В коридоре, где никого не было, ее шаг убыстрился. Рената открыла свою каюту, вынула из-под дивана саквояж и сунула подрагивающую руку под шелковую обшивку. Лицо ее было бледным, но решительным. Пальцы в два счета нащупали металлическую коробочку.