Безжалостный Орфей - Чиж Антон

— Но вы мне обещаете? — крикнул полковник вдогонку. — Убийца будет найден?

— Никаких сомнений, — ответило долгое эхо с лестницы.

Вендорф с гордым видом, будто это он лично напал на след, обернулся к молчаливой толпе чиновников:

— Так-то вот, господа!

Заметив понурые лица, которых не радовало явление мертвого сыщика, добавил:

— Прошу заканчивать осмотр и составлять протоколы. Ваши обязанности никто не отменял. Тело юноши доставить в медицинскую участка. Не ждем! За дело, господа, за дело…

Дельный господин Раковский, прибывший от сыскной полиции, с ироническим видом наблюдал за происходящим, демонстративно надел шляпу и сказал:

— Тут без меня есть кому разбираться, — и с гордой улыбочкой вышел вон.

* * *

Он уводил прочь от Невского. Мимо площади с трамвайным кольцом и музея императора Александра III. Ванзаров шел не быстрым, но уверенным шагом, не оглядываясь по сторонам, словно имел определенную цель. Аполлон Григорьевич поглядывал на него, стараясь угадать, что творится в этой загадочной голове и какой еще сюрприз она приготовила. На лице Родиона не отражалось никаких чувств, усы все такого же вороненого отлива летели по ветру, а непокорная челка выбивалась из-под края шляпы.

Лебедев старался нащупать точный рецепт, что же изменилось в старом друге, но приходил к выводу, что «заматерел» Родион лишь отчасти. Скорее он выглядит усталым и глубоко печальным юношей, что взвалил на себя груз не по силам. Под глазами залегли тени, и, кажется, появились ранние морщинки. Впрочем, заметные только придирчивому взгляду. Барышням подобная мужественность, несомненно, придется по вкусу. За это не стоит опасаться.

— Где же вас носило три месяца, друг мой? — аккуратно спросил Лебедев.

— Когда-нибудь расскажу. Только не спрашивайте когда.

— А рецепт вашего бессмертия?

— Это пара пустяков, — Родион улыбнулся, как прежде: наивно и светло.

— В логику по-прежнему верите?

— Это палочка-выручалочка. Куда без нее. Только одной логики маловато.

— Что же еще откопали в загробном царстве?

Родион хитро подмигнул и сказал:

— Что вы все обо мне да обо мне. Лучше скажите, для чего вам надо раскрыть убийства барышень.

— Не раскрыть, а не допустить новых. Не люблю, когда женщин, в общем невинных с точки зрения закона, режут, как кур на бойне. Считайте это личной неприязнью.

— Полагаете, юношу Юнусова отравили хлороформом?

— Вы мне верите? — с нажимом спросил Аполлон Григорьевич.

— Вам — верю. Но все равно прошу проверить. Не затруднит?

— О, какой вы! Ну, хорошо, получите все, что пожелаете. Сделаю вам подарок к возвращению. Так и быть. Потрачу зря время и химикаты. Кому какое дело до забот и трудов старика Лебедева. Кому он нужен. Конечно, мы теперь Орфеи, нам все по силам…

— Аполлон Григорьевич, как я скучал по вашему ворчанию! — сказал Родион так искренне, что у Лебедева растаяли обиды и сомнения. Для виду он тяжко вздохнул и сказал:

— Как думаете искать тройного убийцу? На Юнусове она допустила ошибку.

— Почему его не повесили? — спросил Ванзаров, пропуская мимо ушей неинтересный вопрос, прямо как раньше.

— Не справилась, силенок не хватило. Или крюка надежного не нашла.

— Почему же шнур от шторы не отрезан?

Лебедев не понял смысла вопроса.

— Представим себе действия убийцы: каким-то образом Юнусов накачан хлороформом. Номер убийца не знает и действует в простой последовательности: отрезать шнур, завязать на шее, подвесить на крюк. Иначе ведь тяжелое тело не затащить. С крюком понятно: висят картины. А шнур? Все на месте. Почему?

— Может, кто-то ее спугнул…

— Поздней ночью в номере, в который прислуга войти не посмеет?

— Ну не знаю! — фыркнул Лебедев. — Не смогла поднять. И бросила как есть.

— Говорили, что подозрения по последним двум убийствам падают на женщину или двух женщин, крупных форм, внешне довольно сильных.

— Это не я, это Гривцов теорию вывел.

— Как же крупная женщина могла не справиться с Юнусовым?

— Ну, значит, не смогла!

— А хлороформом отравила…

— Не сомневайтесь.

— Тем самым нарушив свою, в чем-то необходимую, логику преступления.

— Женщины! Никакой последовательности, один сумбур.

— Какой смысл видите в убийстве барышень Саблиной и Лукиной?

— Смысла — не вижу. Одна лишь ненависть, которой дали выход.