В присутствии врага - Джордж Элизабет

— Бога ради, какая еще есть статья, Алекс? — Она начала одеваться.

— Но Шарли…

— К Шарлотте это никакого отношения не имеет. И никогда не имело. Как ты не понимаешь? Теперь он заявляет, что похитили его жалкого сыночка и похититель выдвигает то же самое требование. Как отлично все складывается.

Ив подошла к кровати, надела платье, резкими движениями поправила подплечники, принялась застегивать пуговицы. Алекс смотрел на нее как в тумане.

— Сын Лаксфорда? Похищен? Когда? Где?

— Какая разница? Лаксфорд где-то спрятал его и теперь использует в точности как планировал использовать Шарлотту.

— Тогда что ты делаешь?

— А как по-твоему, что я делаю? Хочу ему помешать.

— Каким образом?

Ив сунула ноги в туфли и посмотрела Алексу прямо в лицо.

— Я не поддалась, когда он похитил Шарлотту. Теперь он намерен извлечь из этого максимум. Он собирается использовать эту историю, чтобы выставить меня жестоким чудовищем: исчезновение Шарлотты, требование напечатать статью, мой отказ сотрудничать, несмотря на отчаянную и искреннюю мольбу Лаксфорда. И по контрасту с моей жестокостью особенно ярко воссияет святость Лаксфорда: чтобы спасти своего сына, он собирается сделать то, чего я не сделала для спасения своей дочери. Теперь ты понимаешь или еще нужно разжевать? Он будет похож на святого Христофора с Младенцем Иисусом на плече, а я — на Медею^[31]. Если я каким-то образом не остановлю его. И немедленно.

— Мы должны позвонить в Скотленд-Ярд. — Алекс шагнул к телефону. — Мы должны узнать, подтверждаются ли его слова. Если мальчика действительно похитили…

— Да не похитили его! И звонок в полицию ничего нам не даст, потому что, будь уверен, на этот раз он продумал все детали. Он спрятал это маленькое чудовище где-то далеко. Позвонил в полицию и разыграл представление. И пока мы тут с тобой болтаем о том, что он задумал и почему, он написал статью, и она сходит с печатных прессов и не пройдет и семи часов, как окажется на улицах. Если только я что-нибудь не предприму. Что и полна решимости сделать. Ясно? Ты понял?

Алекс понял. Он увидел это в жесткой линии подбородка, напряженной позе, неподвижном взгляде. Он все понял. Он только не находил того — в себе, в ней, — что мешало ему прозреть раньше.

Алекс почувствовал себя брошенным на произвол судьбы. Он как будто оказался в центре огромного пространства. Где-то вдалеке он услышал свой голос, спрашивающий:

— Куда ты собралась, Ив? Что ты делаешь?

— Принимаю меры. — Она прошла в ванную и наспех подкрасилась. Провела щеткой по волосам, взяла очки с полочки над раковиной, где всегда оставляла их на ночь. Вернулась в комнату. — Он допустил одну ошибку, помимо той, что совершил с Шарлоттой, — сказала Ив. — Ему кажется, что я не обладаю достаточной властью. Ему кажется, что я не знаю, на какие рычаги нажать и когда. Он пребывает в заблуждении, которое развеется в течение нескольких часов. Если все выйдет по-моему — и поверь мне, выйдет, — я добьюсь такого судебного запрета, что в ближайшие пятьдесят лет он не сможет напечатать ни слова ни из этой статьи, ни из любой другой. И это станет его концом, чего он, без сомнения, заслуживает.

— Ясно, — отозвался Алекс, и хотя задавать следующий вопрос было бессмысленно, мучительная потребность услышать из уст Ив хотя бы часть правды заставила его спросить: — А как же Шарли?

— А что Шарлотта? Она погибла. Стала жертвой этой заварухи. И единственный способ придать ее смерти смысл — убедиться, что она была не напрасной. Какой она останется, если я не помешаю ее отцу, и не помешаю немедленно.

— Ради себя, — сказал Алекс. — Ради своей карьеры. Ради своего будущего. Но на самом деле не ради Шарли.

— Да. Хорошо. Конечно. Ради моего будущего. Или ты ожидал, что я забьюсь в нору — чего так хочет от меня Лаксфорд — из-за того, что ее убили? Ты тоже этого хочешь?

— Нет, — ответил Алекс. — Я этого не хочу. Просто я подумал, что во время траура…

Она угрожающе шагнула к нему.

— Не начинай. Не смей говорить мне, что я чувствую и чего не чувствую. Не смей говорить мне, кто я есть.

Он, сдаваясь, поднял руки.

— Я бы не стал этого делать. Не теперь.

Ив взяла с ночного столика свою сумку и сказала:

— Мы поговорим потом. И вышла из комнаты.

Алекс услышал ее шаги на лестнице, услышал, как отодвинулась задвижка на парадной двери. Мгновение спустя заработал мотор автомобиля Ив. Журналисты свернули на ночь свой лагерь, поэтому она без затруднений выехала из переулка. Куда бы она ни поехала, за ней никто не последовал.