Большая четверка - Кристи Агата

Пуаро прочел все по ее лицу.

– Умерла, да?

– Да, шесть минут назад.

Пуаро застыл на месте.

Сестра, неверно истолковав его чувства, мягко заговорила:

– Она не страдала, а под конец просто потеряла сознание. Ее сбила машина, знаете… и водитель даже не притормозил. Чудовищно, не правда ли? Надеюсь, кто-нибудь заметил номер.

– Звезды играют против нас, – тихо сказал Пуаро.

– Хотите взглянуть на нее?

Медсестра отступила в сторону, мы вошли в палату.

Бедняжка Флосси Монро, со всеми ее румянами и крашеными волосами… Она лежала так мирно, с улыбкой на губах…

– Да, – пробормотал Пуаро, – звезды играют против нас… Но звезды ли это? – Он вскинул голову, словно пораженный внезапной идеей. – Звезды ли это, Гастингс? А если нет… если нет… О, друг мой, я клянусь вам, клянусь вот здесь, над телом несчастной женщины, – когда наступит час, я забуду о жалости!

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

Но Пуаро повернулся к сиделке и начал ее расспрашивать. В итоге ему представили список вещей, найденных в сумочке погибшей. Пуаро, прочитав его, негромко вскрикнул.

– Вы видите, Гастингс, вы видите?!

– Что я вижу?

– Здесь не упомянут ключ! Но у нее должен был быть ключ от квартиры! Да, ее просто хладнокровно убили, и тот человек, который первым склонился над телом на улице, украл из сумочки ключ. Но мы можем еще успеть. Вряд ли он сразу найдет то, что ему нужно.

Другое такси привезло нас к дому Флосси Монро – запущенному многоквартирному зданию, окруженному такими же непривлекательными домами. Нам понадобилось некоторое время, чтобы попасть в квартиру мисс Монро, но по крайней мере мы могли быть уверены, что из дома за это время никто не выходил.

Но вот наконец мы очутились внутри. И сразу стало ясно, что кто-то уже успел побывать здесь до нас. Содержимое комода и ящиков стола было вывалено на пол. Замки взломаны, маленькие столики перевернуты – тот, кто обшаривал квартиру погибшей, очень спешил.

Пуаро принялся рыться в свалке. Внезапно он выпрямился и вскрикнул, держа что-то в руке. Это была фотографическая рамка – пустая.

Пуаро медленно перевернул ее. На задней стороне красовалась маленькая круглая наклейка с ценой.

– Она стоит четыре шиллинга, – заметил я.

– Mon Dieu! Гастингс, раскройте глаза! Это новая, чистая этикетка! Ее наклеил тот человек, который вытащил из рамки фотографию, человек, опередивший нас, но знавший, что мы придем следом, и нарочно оставивший этот знак! Это был, увы, Клод Даррел, или Номер Четвертый!

Именно после трагической смерти мисс Флосси Монро я начал замечать в Пуаро некоторые перемены. До этого времени его самоуверенность оставалась неколебимой. Однако в конце концов, похоже, начало сказываться длительное напряжение. Пуаро стал мрачным и задумчивым, его нервы были на пределе. В эти дни он стал настороженным, как кошка. Он всеми силами избегал разговоров о Большой Четверке и вроде бы даже взялся за обычную работу почти с прежним рвением. Тем не менее я знал, что он по-прежнему втайне занят этим большим делом. К нему то и дело приходили какие-то странного, отталкивающего вида славяне, и хотя он не удостаивал меня разъяснений по поводу своих таинственных действий, я понимал, что он готовит новую атаку или создает новое оружие с помощью этих отвратительных типов. Однажды, совершенно случайно, мне удалось заглянуть в его чековую книжку (он попросил меня проверить один маленький счет), и я заметил, что он выплатил огромную сумму – огромную даже для Пуаро, в последнее время сорившего деньгами, – некоему русскому, фамилия которого, похоже, включала в себя все до единой буквы алфавита.

Но Пуаро не находил нужных ему зацепок. И лишь чаще и чаще повторял одну и ту же фразу:

– Самая большая ошибка – недооценивать своего противника. Помните об этом, друг мой!

Я понял, что он боится новых ловушек и стремится избежать их любой ценой.

Так шли наши дела до конца марта, а затем однажды утром Пуаро сказал нечто весьма поразившее меня.

– Сегодня, друг мой, я бы посоветовал вам надеть ваш лучший костюм. Мы отправляемся с визитом к министру внутренних дел.

– В самом деле? Это замечательно! Он вам звонил, просит что-то расследовать?

– Не совсем так. Встреча состоится по моей инициативе. Вы, может быть, помните, я говорил однажды, что как-то мне довелось оказать ему небольшую услугу. Он был в восторге и чрезвычайно высоко оценил мои способности, а теперь я хочу этим воспользоваться. Как вам известно, французский премьер мсье Дежардо сейчас в Лондоне, и по моей просьбе министр устроил так, что он будет присутствовать сегодня на нашем маленьком совещании.

Достопочтенный Сидней Кроутер, министр внутренних дел Его Величества, был фигурой известной и популярной. Это был человек лет пятидесяти, с насмешливым выражением лица и проницательными серыми глазами; он встретил нас с добродушным дружелюбием, являвшимся одной из главных черт его характера.

В кабинете, спиной к камину, стоял высокий худощавый человек с остроконечной черной бородкой и выразительным лицом.

– Мсье Дежардо, – сказал Кроутер, – позвольте мне представить вам мсье Эркюля Пуаро, о котором вы, возможно, уже слышали.

Француз поклонился и взмахнул рукой.

– Разумеется, я слышал о мсье Пуаро, – вежливо произнес он. – А кто о нем не слышал?

– Вы очень любезны, мсье, – сказал Пуаро, кланяясь, но его лицо порозовело от удовольствия.

– Найдется ли у вас словечко и для старого друга? – послышался тихий голос из угла кабинета, и из-за высокого книжного шкафа вышел еще один человек.

Это был наш давний знакомый, мистер Инглз.

Пуаро с жаром пожал его руку.

– А теперь, мсье Пуаро, – сказал Кроутер, – мы все к вашим услугам. Насколько я понял из нашего разговора по телефону, у вас есть некое чрезвычайно важное сообщение?

– Да, мсье, это так. В мире в наши дни существует некая обширная организация – преступная организация. Ею руководят четыре человека, которых называют обычно Большой Четверкой. Номер Первый – это некий китаец по имени Ли Чанг Йен. Номер Второй – американский мультимиллионер Эйб Райланд. Номер Третий – некая француженка. Номер Четвертый… ну, у меня есть все основания полагать, что это английский актер Клод Даррел. Эти четверо объединились с целью разрушить существующий социальный порядок и заменить его анархией, чтобы стать диктаторами при новом строе.

– Невероятно! – пробормотал француз. – Райланд ввязался в подобное дело? По-моему, идея слишком фантастична.

– Потрудитесь выслушать, мсье. Я перечислю вам некоторые из деяний этой самой Большой Четверки.

Излагаемые Пуаро факты захватили всеобщее внимание. Мне они были знакомы в деталях, и я заново вспомнил все наши пугающие приключения, слушая сухо звучащий голос Пуаро.

Когда Пуаро умолк, мсье Дежардо молча посмотрел на мистера Кроутера. Тот ответил на его взгляд словами:

– Да, мсье Дежардо, я думаю, мы должны признать существование Большой Четверки. Скотленд-Ярд поначалу склонен был отнестись к идее с насмешкой, но им пришлось убедиться, что мсье Пуаро прав в большинстве своих утверждений. Вот только вопрос об их целях остается открытым. Я не могу отделаться от ощущения, что мсье Пуаро… э-э… несколько преувеличивает.

В качестве ответа Пуаро привел десяток ярких примеров. Меня просили не публиковать их даже теперь, и потому я промолчу, скажу лишь, что речь шла о невероятных катастрофах на подводных лодках, случившихся в определенное время, и о серии авиационных катастроф и вынужденных посадок. Пуаро утверждал, что это дело рук Большой Четверки, и в доказательство привел письменные показания нескольких ученых, из которых следовало, что для организации подобных диверсий Большая Четверка должна владеть научными секретами, неизвестными остальному миру.

Это привело нас к тому самому вопросу, которого я и ждал от французского премьера.

– Вы сказали, что третий член преступной организации – француженка. Вам известно ее имя?

– Это имя всем хорошо известно, мсье. Номер Третий – не кто иной, как прославленная мадам Оливер.

При упоминании знаменитой ученой дамы, преемницы мадам Кюри, мсье Дежардо чуть не вывалился из кресла, а его лицо побагровело от охватившего француза негодования.

– Мадам Оливер! Это невозможно! Абсурд! Чушь! Это оскорбление нации!

Пуаро слегка покачал головой и ничего не сказал.

Дежардо несколько секунд пребывал в остолбенении. Затем его лицо прояснилось, он перевел взгляд на министра внутренних дел и многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

– Мсье Пуаро – великий человек, – сказал он. – Но даже великие люди иногда… ну, имеют свой маленький пунктик, не так ли? И начинают искать воображаемые заговоры в высоких сферах. Это общеизвестно. Вы со мной согласны, мистер Кроутер?