Пять поросят - Кристи Агата

– Совсем. Это разумная женщина.

– Наверное, да. К тому же она кажется абсолютно достойной доверия. Вот это меня больше всего и огорчает. С самого начала мы стремились узнать правду. И кажется, теперь мы ее узнали. И мисс Уильямс целиком права: надо принять эту правду. Ни к чему строить свою жизнь на обмане только потому, что ты хочешь верить во что-то другое. Лучше всего в таком случае правда! Я чувствую в себе силы выдержать ее. Моя мать была виновна. Она написала мне это письмо потому, что силы ее кончались. Она была несчастна и хотела меня пожалеть. Я не осуждаю ее. Возможно, я испытывала бы то же самое. Не знаю, во что может превратить человека тюрьма. Не осуждаю ее также, если она любила отца с таким отчаянием. Отец, наверное, был сильнее ее, но и отца не полностью осуждаю. Я понимаю его чувства: в нем было столько жизненной энергии, и он был исполнен желания иметь все, что может дать жизнь… Такой уж был характер. К тому же он был великий художник. Полагаю, что это объясняет многое.

Она повернула к Пуаро свое раскрасневшееся от волнения лицо, с вызовом подняла голову.

– Следовательно, вы удовлетворены? – спросил Пуаро.

– Удовлетворена? – Голос Карлы Лемаршан словно разбился об это слово.

Пуаро наклонился и по-отечески похлопал ее по плечу.

– Послушайте, – сказал он, – вы отказываетесь от борьбы как раз теперь, когда больше всего надо бороться, когда я имею вполне точное представление о том, что на самом деле произошло!

Карла посмотрела на него с удивлением:

– Мисс Уильямс любила мою мать, и она видела собственными глазами, как та инсценировала самоубийство. Если вы не верите в то, что говорит она…

Эркюль Пуаро встал и произнес:

– Мадемуазель, тот факт, что Сесили Уильямс подтверждает, будто видела, как ваша мать наносила отпечатки пальцев Эмиаса Крейла на пивную бутылку – на бутылку, заметьте, – это то, чего мне недоставало, чтобы окончательно, раз и навсегда убедиться, что ваша мать не убивала вашего отца.

Он несколько раз кивнул головой и вышел из комнаты. Карла долго смотрела ему вслед.

– Итак, мсье Пуаро? – сказал Филипп Блейк раздраженно.

– Я должен поблагодарить, – начал Пуаро, – за ваше чудесное, яркое изложение событий.

– Вы очень любезны, – пробормотал Блейк. – Это в самом деле впечатляет. Я так много вспомнил, когда как следует сосредоточился.

Пуаро прибавил:

– Это был на удивление четкий пересказ, но в нем есть несколько пробелов, не так ли?

– Пробелов?

– Ваш рассказ был, если можно так выразиться, не совсем искренним. – Его тон стал более жестким. – Я проинформирован, мистер Блейк, что в одну из ночей того лета кое-кто видел, как миссис Крейл выходила из вашей комнаты… Причем – в такое время… что в известной мере компрометирует ее.

Наступило молчание, которое нарушало только тяжелое дыхание Филиппа Блейка. Наконец он спросил:

– Кто это вам сказал?

Пуаро покачал головой.

– Не имеет значения. Достаточно, что я знаю об этом.

Снова наступило молчание. Затем Филипп Блейк проговорил:

– По-моему, это мое личное дело. Хотя признаю, что изложенное мной до некоторой степени не соответствует действительности. И вместе с тем оно более правдиво, чем вы думаете. Вынужден теперь рассказать вам, как все было. Да, я недружелюбно относился к Кэролайн. И в то же время меня тянуло к ней. Возможно, одно влекло за собой другое… Меня злила власть, какую она имела надо мной, и я пытался сбросить ее, постоянно, настойчиво думая о ее отрицательных качествах. Не знаю, поймете ли вы меня, если я скажу, что мне не нравилась Кэролайн. Да, я был влюблен в нее в юности. Она не обращала на это внимания, чего я не мог ей простить. Случай представился, когда Эмиас совсем потерял голову из-за Эльзы Гриер. Хотя это совсем не входило в мои намерения, я как-то сказал Кэролайн, что люблю ее. Она ответила вполне спокойно: «Я знала это давно». Какая самоуверенность! Я знал, конечно, что она меня не любила, но видел ее беспокойство, ее огорчение, вызванное увлечением Эмиаса. В подобной ситуации женщину легко покорить. Она согласилась прийти ко мне в ту ночь. И пришла…

Блейк умолк. Ему тяжело было что-либо говорить.

– …Она вошла в мою комнату. Когда я обнял ее, она сказала без капли волнения, что это не имеет смысла и что она любит раз в жизни, она принадлежит Эмиасу Крейлу в добре и зле. Она признала, что нехорошо вела себя со мною, но иначе не могла. Она попросила извинения и ушла. Вас удивит, мистер Пуаро, если я скажу, что ненависть моя к ней возросла во сто крат? Вас удивит, что я не простил ее? За то оскорбление, которое она мне нанесла, а также за то, что убила лучшего моего друга…

Дрожа от злости, Филипп Блейк наконец закричал:

– Я больше не желаю говорить ни одного слова об этом! Вы слышите! Вы получили мой ответ и теперь оставьте меня в покое! И больше никогда не напоминайте мне об этой истории…

– Я хотел бы узнать, мистер Блейк, об очередности, в какой оставили ваши гости лабораторию в тот день.

Мередит запротестовал:

– Но, дорогой Пуаро, через шестнадцать лет… Как я могу вспомнить? Я сказал вам, что последней вышла Кэролайн.

– Вы уверены в этом?

– Да… Во всяком случае… так мне кажется…

– Пойдем сейчас туда. Вы должны вспомнить абсолютно точно, понимаете?

Все еще возражая, Мередит пошел вперед. Он отпер дверь, раскрыл ставни. Пуаро сказал ему:

– Та-ак-с, мой друг! Вы показали посетителям свои самые интересные препараты. Закройте на минуту глаза и подумайте…

Мередит послушно подчинился. Пуаро вынул из кармана носовой платок, медленно помахал им. Блейк пробормотал:

– Да, да… Удивительно, как освежаются воспоминания! Кэролайн была, припоминаю, в платье светло-кофейного цвета. Фил чуть ли не зевал. Он всегда считал мое пристрастие идиотским…

– Теперь сосредоточьтесь, – сказал Пуаро. – Вы пойдете в библиотеку, где будете читать отрывок о смерти Сократа… Кто первый шел из комнаты?

– Эльза и я… Да! Она первая вышла за дверь. Я сразу же за ней. Мы разговаривали, ожидая, пока подойдут остальные, чтобы я мог закрыть дверь, Филипп… Да, Филипп был следующий. И Анджела. Она спрашивала Филиппа что-то об игре на бирже. Они прошли через холл вместе с Эмиасом. Я остался, дожидаясь Кэролайн.

– Следовательно, вы вполне уверены, что последней была она. Вы видели, что она делала?

Блейк отрицательно покачал головой.

– Нет, я стоял спиной к комнате и рассказывал Эльзе о старых поверьях, что некоторые растения надо собирать во время полнолуния. Вышла поспешно Кэролайн, и я запер дверь.

Он умолк и посмотрел на Пуаро. Тот положил платочек в карман. Мередит брезгливо поморщился и подумал: «Честное слово, этот тип пользуется духами!»

– Я абсолютно уверен в такой последовательности: Эльза, я, Филипп, Анджела, Эмиас и Кэролайн.

Пуаро сказал:

– Все чудесно сходится… Я хотел бы устроить тут встречу прежних посетителей. Думаю, это не будет трудно?

– Слушаю, – сказала Эльза Диттишем с почти детской заинтересованностью и нетерпением.

– Я хотел задать вам один вопрос.

– Пожалуйста.

– После того как судебный процесс закончился, Мередит Блейк просил вашей руки?

Эльза внимательно посмотрела на него. Взгляд ее был презрительный.

– Да… А что?

– Вы были удивлены?

– Была ли я удивлена?.. Уж не припоминаю.

– Что вы сказали ему?

Эльза засмеялась:

– А что, по-вашему, я могла ему сказать? После Эмиаса – Мередит… Было бы смешно. Это была глупость с его стороны. Он всегда был немного странный. – Вдруг она улыбнулась. – Он хотел оберегать меня, заботиться обо мне… Думал, как и все другие, что судебные заседания были для меня страшным испытанием. Репортеры! Выкрики толпы! Грязь и ругань, которые сопровождали мое имя… Бедный Мередит! Какой осел!

И снова рассмеялась.

Эркюль Пуаро снова столкнулся с проницательным взглядом мисс Уильямс и почувствовал, что годы словно отступают, оставляя его, стыдливого и пугливого мальчика, перед лицом учительницы.

– Есть еще один вопрос, который мне хотелось задать.

Мисс Уильямс дала понять, что готова выслушать.

– Анджела Уоррен была изуродована еще совсем маленькой. В моих заметках есть на это намеки. В одном месте утверждается, что миссис Крейл бросила в ребенка пресс-папье, в другом сказано, что молоток. Какая из этих версий правильная?

Мисс Уильямс живо ответила:

– Я никогда не слыхала про молоток. Правильна первая версия.

– Кто вам об этом сказал?

– Сама Анджела. Еще в начале нашего знакомства она сама об этом рассказала.

– Что она сказала вам? Дословно?

– Она показала шрам, а потом сказала: «Это сделала Кэролайн, когда я была совсем маленькая. Она бросила в меня пресс-папье. Никогда не намекайте об этом случае в ее присутствии. Прошу вас! Это ее страшно нервирует».