Вечеринка в Хэллоуин - Кристи Агата

В ней проснулось любопытство. Неужели это всего лишь предисловие к просьбе об автографе или фотографии с подписью?

— Я подумала, что вы сумеете мне помочь, — сказала женщина.

— Вы лучше присядьте, — предложила миссис Оливер.

Она поняла, что миссис Как-ее-там — о том, что перед ней миссис, свидетельствовало обручальное кольцо — принадлежит к людям, которым требуется время, чтобы перейти к делу. Женщина села, продолжая теребить перчатки.

— Вас что-то тревожит? — спросила миссис Оливер, делая все от нее зависящее, чтобы ускорить повествование.

— Ну, мне нужен совет по поводу одного уже давнего события. Тогда я не беспокоилась, но знаете, как бывает, — подумаешь и захочешь с кем-то посоветоваться.

— Понимаю, — промолвила миссис Оливер, надеясь внушить доверие этим ни к чему не обязывающим заявлением.

— Тем более учитывая то, что случилось недавно, — продолжала посетительница.

— Вы имеете в виду…

— Я имею в виду то, что произошло на вечеринке в Хэллоуин. Это показывает, что здесь есть люди, на которых нельзя полагаться, верно? И что случившееся раньше могло быть не тем, что вы об этом думали, если вы меня понимаете…

— Да? — Миссис Оливер снова произнесла это односложное слово с подчеркнуто вопросительным оттенком. — По-моему, я не знаю вашего имени, — добавила она.

— Лимен — миссис Лимен. Я работаю приходящей уборщицей у здешних леди. После смерти моего мужа пять лет тому назад я работала у миссис Ллуэллин-Смайт — леди, которая жила в «Куорри-Хаус», прежде чем там поселились полковник и миссис Уэстон. Не знаю, были ли вы с ней знакомы…

— Не была, — сказала миссис Оливер. — Я впервые приехала в Вудли-Каммон.

— Понятно. Ну, значит, вы не знаете, что тогда произошло и что об этом говорили.

— Я много слышала об этом, когда приехала сюда, — отозвалась миссис Оливер.

— Понимаете, я не разбираюсь в законах, потому и беспокоюсь. Адвокаты только все путают, а мне не хочется идти в полицию. Ведь юридические дела полиции не касаются, верно?

— Возможно, — осторожно ответила миссис Оливер.

— Может быть, вы знаете, что тогда говорили о коди… Никак не могу запомнить это слово.

— Кодицил к завещанию? — предположила миссис Оливер.

— Да-да, верно. Миссис Ллуэллин-Смайт написала этот коди… и оставила все деньги иностранной девушке, которая за ней ухаживала. Это казалось удивительным, так как здесь у нее жили родственники и она специально сюда переехала, чтобы быть к ним поближе. Миссис Ллуэллин-Смайт их очень любила — особенно мистера Дрейка. А потом адвокаты начали говорить, что кодицил написала вовсе не она, а иностранная девушка, которая хотела заполучить ее деньги, что они обратятся в суд и что миссис Дрейк собирается опротестовать завещание — кажется, это так называется.

— Да, я слышала что-то подобное, — ободряюще кивнула миссис Оливер. — А вам что-то об этом известно?

— Я ничего плохого не хотела. — В голосе миссис Лимен зазвучали хнычущие интонации, которые миссис Оливер неоднократно слышала в прошлом.

«По-видимому, эта миссис Лимен, — подумала она, — из тех женщин, что не прочь подслушивать под дверью и вообще совать нос в чужие дела».

— Тогда я никому ничего не сказала, — продолжала миссис Лимен, — потому что сама толком не знала, что к чему. Но это выглядело странно, и мне не стыдно признаться такой леди, как вы, которая разбирается в подобных вещах, что я хотела докопаться до правды. Я ведь некоторое время работала у миссис Ллуэллин-Смайт, поэтому мне хотелось выяснить, как там обстоят дела.

— Разумеется, — снова кивнула миссис Оливер.

— Если бы я думала, что поступила не правильно, то, конечно, во всем бы призналась. Но тогда мне казалось, что я ничего дурного не сделала, понимаете?

— Конечно понимаю. Продолжайте. Это связано с кодицилом?

— Да. Как-то раз миссис Ллуэллин-Смайт — она в тот день неважно себя чувствовала — попросила зайти к ней в комнату меня и молодого Джима, который помогал в саду и приносил хворост и уголь. Мы вошли и увидели, что перед ней на столе лежат бумаги. Она повернулась к той иностранной девушке — мы ее называли мисс Ольга — и сказала: «Теперь выйди из комнаты, дорогая, потому что ты не должна в этом участвовать» — или что-то вроде того. Ну, мисс Ольга вышла, а миссис Ллуэллин-Смайт велела нам подойти ближе и говорит: «Это мое завещание». Она прикрыла верхнюю часть листа промокашкой, но низ остался открытым. «Я сейчас напишу здесь кое-что, — сказала она, — и хочу, чтобы вы это засвидетельствовали». Миссис Ллуэллин-Смайт начала писать своим скрипучим пером — шариковых ручек она не признавала. Ну, она написала две или три строчки, подписалась и говорит мне: «А теперь, миссис Лимен, напишите здесь ваше имя и ваш адрес». Потом она велела Джиму сделать то же самое и сказала: «Ну вот, вы засвидетельствовали то, как я это написала и поставила свою подпись. Благодарю вас. Это все». Мы с Джимом вышли. Я немного удивилась, но тогда ничего такого не подумала. Но, выйдя, я повернулась, чтобы потянуть дверь и закрыть ее на защелку. Я вовсе не хотела подсматривать, понимаете?..