Приключение рождественского пудинга - Кристи Агата

— Так вот вы к чему клоните. — Доктор даже присвистнул. — Леди Эстуэлл? А ведь такое тоже возможно, мне это просто не приходило в голову. Она ушла от сэра Рубена последней, и после этого его живым никто не видел. Могла ли она не выдать себя под гипнозом? Вполне. Она до транса могла дать себе установку не рассматривать себя в связи с этим преступлением. Она бы вполне правдиво отвечала на все наши вопросы, а о себе просто бы умалчивала. Хотя в этом случае она вряд ли бы так настаивала на виновности мистера Трефюзиса.

— Понимаю, — отозвался Пуаро. — Но я вовсе не считаю, что леди Эстуэлл могла совершить преступление.

— Интересное дело, — сказал, помолчав, доктор. — Если исходить из того, что Чарлз Леверсон невиновен, подозреваемых предостаточно. Хамфри Нейлор, леди Эстуэлл и даже Лили Маргрейв.

— Вы забыли еще одного, — с невозмутимым видом добавил Пуаро. — Виктора Эстуэлла. По его словам, он сидел у себя с открытой дверью в ожидании Чарлза Леверсона, но никто, кроме него самого, этого подтвердить не может.

— Это тот «взрывоопасный» субъект? — поинтересовался доктор. — Тот, о котором вы мне говорили?

— Он самый.

— Ну, мне пора, — поднялся доктор. — Держите меня в курсе, договорились?

После его ухода Пуаро звонком вызвал Джорджа:

— Чашечку tisane^[49], Джордж. Нужно успокоить нервы.

— Слушаюсь, сэр. Сию минуту.

Спустя десять минут перед Пуаро стояла дымящаяся чашка. Он с наслаждением вдохнул резко пахнущий пар и, прихлебывая настой, принялся рассуждать вслух:

— Лису загоняют верхом на лошадях, с собаками, тут все дело в скорости. При охоте на оленя, как мне рассказывал мой друг Гастингс, приходится не один десяток метров ползти на животе. Но ни то, ни другое, дорогой мой Джордж, в этом случае нам не подходит. В нашем случае лучше брать пример с кошки. Она часами следит за мышиной норкой, в отдалении, ничем не выдавая своего присутствия, будучи все время начеку. Вот и нам нужно все время быть начеку.

Вздохнув, Пуаро поставил чашку на блюдце.

— Я рассчитывал пробыть здесь всего несколько дней.

Завтра, дорогой мой Джордж, вы поедете в Лондон и привезете мне все необходимое. На две недели.

— Слушаюсь, сэр.

8

Постоянное присутствие Эркюля Пуаро многих в Монрепо раздражало. Виктор Эстуэлл даже высказался по этому поводу своей невестке.

— Ты просто не понимаешь, Нэнси, а я-то эту породу как свои пять пальцев знаю. Этого типа теперь отсюда за уши не оттащишь, еще бы, поди найди таких дураков — чтобы пожить с комфортом месячишко, и при этом еще сдирать по две гинеи в день.

Леди Эстуэлл заявила в ответ, что предпочитает решать свои проблемы сама, без чьих-либо подсказок.

Лили Маргрейв изо всех сил старалась скрыть свою тревогу. Какое-то время она не сомневалась, что Пуаро ей поверил, но постепенно ею снова овладел страх.

Нельзя сказать, что Пуаро совсем ничего не предпринимал. На пятый день своего пребывания в Монрепо он прихватил в столовую альбом для снятия отпечатков пальцев.

На первый взгляд ход показался бестактным, но своей цели он достиг, против дактилоскопии никто не осмелился протестовать. Виктор Эстуэлл высказался только после того, как Пуаро удалился в свою комнату.

— Ну, убедилась, Нэнси? Он охотится за кем-то из нас.

— Не болтай ерунды, Виктор.

— Ну хорошо, а как еще это можно объяснить?

— Мосье Пуаро знает, что делает, — с довольным видом заявила леди Эстуэлл и многозначительно посмотрела на Оуэна Трефюзиса.

Когда на следующее утро Пуаро своей кошачьей походкой вошел в библиотеку, Трефюзис даже подскочил от неожиданности.

— Прошу меня извинить, мосье Пуаро, — чопорно произнес он, — но вы нас всех держите в напряжении.

— Неужели? — Маленький сыщик изобразил искреннее удивление.

— Я полагаю, — продолжал секретарь, — что улики против Чарлза Леверсона неоспоримы. Но вы, по всей видимости, так не считаете.

Пуаро, глядевший в окно, неожиданно повернулся к собеседнику.

— Я должен вам кое-что сказать, мистер Трефюзис.

Но это строго конфиденциально.

— Слушаю вас.

Пуаро, однако же, не торопился, словно колеблясь.

Заговорил он, когда внизу хлопнула входная дверь, притом странным в такой ситуации громким голосом, заглушавшим шум шагов в прихожей.

— Видите ли, мистер Трефюзис, в деле появились новые улики. Они доказывают, что когда Чарлз Леверсон в тот вечер вошел в Башню, сэр Рубен был уже мертв.