Вечеринка в Хэллоуин - Кристи Агата

— Ну и что с ним произошло? Его больше не обходят?

— Нет. По-моему, лет шесть тому назад в него ударила молния и расщепила надвое. Вот и конец красивой сказки.

— Вы рассказывали об этом Миранде?

— Нет. Я подумал, что лучше пускай верит в свой колодец. Сожженный молнией бук для нее не так интересен, верно?

— Я должен идти, — сказал Пуаро.

— К вашему приятелю полицейскому?

— Да.

— Вы выглядите усталым.

— Я действительно очень устал.

— Вам было бы удобнее в парусиновых туфлях или сандалиях.

— Ah ca, non.^[24]

— Понятно. В одежде вы весьма претенциозны. — Он окинул Пуаро взглядом. — Tout ensemble^[25] необычайно хорош — особенно ваши великолепные усы.

— Я польщен, что вы их заметили.

— По-вашему, их можно не заметить?

Пуаро склонил голову набок.

— Вы сказали, что рисуете юную Миранду, так как желаете ее запомнить. Это означает, что вы уезжаете отсюда?

— Подумываю об этом.

— Однако, мне кажется, вы bien place ici^[26].

— Да, вы правы. У меня есть дом — маленький, но построенный по моему проекту — и есть работа, хотя она не так удовлетворяет меня, как обычно. Поэтому меня обуяла охота к перемене мест.

— А почему работа вас недостаточно удовлетворяет?

— Потому что люди, которые хотят приобрести землю и построить дом, разбить или улучшить свой сад, требуют, чтобы я делал ужасные вещи.

— Значит, вы не занимаетесь садом миссис Дрейк?

— Она обращалась ко мне с такой просьбой. Я высказал свои предложения, и миссис Дрейк как будто с ними согласилась. Но я не думаю, — задумчиво добавил он, — что могу ей доверять.

— Вы имеете в виду, что она не позволит вам осуществить ваши намерения?

— Я имею в виду, что миссис Дрейк предпочитает все делать по-своему, и, хотя ее вроде бы привлекли мои идеи, она может внезапно потребовать совершенно иного — чего-нибудь утилитарного, дорогого и показушного. Миссис Дрейк будет настаивать на своем, я не соглашусь, и мы поссоримся. Поэтому мне лучше уехать, пока я не поссорился не только с ней, но и с другими соседями. Я достаточно известен, и мне незачем торчать на одном месте. Я могу найти себе другой уголок в Англии, а может быть, в Нормандии или Бретани.

— Там, где вы сумеете улучшать природу и экспериментировать с новыми растениями, где нет ни палящего солнца, ни трескучих морозов? Какой-нибудь участок земли, где вы снова сможете разыгрывать из себя Адама? Вам всегда не сидится на одном месте?

— Я нигде подолгу не задерживаюсь.

— Вы были в Греции?

— Да. Я бы хотел побывать там еще раз. Там есть сады на голых скалах, где могут расти только кипарисы. Но если захотеть, то можно создать что угодно…

— Сад, где гуляют боги?

— Хотя бы. Вы умеете читать чужие мысли, не так ли, мсье Пуаро?

— Хотел бы уметь. Есть так много вещей, о которых я ничего не знаю, но хотел бы узнать.

— Теперь вы говорите о чем-то прозаичном, верно?

— К сожалению, да.

— Поджог, убийство, внезапная смерть?

— Более или менее. Правда, о поджоге я не думал. Вы пробыли здесь немало времени, мистер Гарфилд. Не знали ли вы молодого человека по имени Лесли Ферриер?

— Да, я его припоминаю. Он служил кем-то вроде младшего клерка в медчестерской адвокатской фирме Фуллертона, Харрисона и Ледбеттера. Смазливый парень.

— Он внезапно погиб, не так ли?

— Да. Как-то вечером его пырнули ножом, кажется из-за женщины. Все вроде бы думают, что в полиции отлично знают, кто это сделал, но у них нет доказательств. Лесли Ферриер путался с женщиной по имени Сандра — не помню ее фамилии. Ее муж был хозяином пивной. Потом Лесли подыскал себе другую девушку и бросил Сандру. Во всяком случае, так говорили.

— И Сандре это не понравилось?

— А вы как думаете? Лесли был жутким бабником — гулял одновременно с двумя или тремя девушками.

— Они все были англичанками?

— Интересно, почему вы об этом спрашиваете? Не думаю, чтобы он ограничивался англичанками, — лишь бы он и девушки могли кое-как понимать друг друга.

— Несомненно, здесь время от времени появлялись иностранные девушки?

— Конечно. Разве есть место, где они бы не появлялись? Девушки au pair — часть повседневной жизни. Хорошенькие и безобразные, честные и нечестные, те, которые помогают перегруженным работой матерям, и те, от которых вовсе нет никакой пользы. Некоторые поживут, а потом вдруг вовсе исчезают.