Школа ужасов - Джордж Элизабет

– Ты все равно не поймешь, – угрюмо пробормотал он. – Виконт Шат-Несс. Граф Ашертон. Разве ты знаешь, что такое неудача? Разве ты хоть раз испытал это на себе?

Эти несправедливые, совершенно не соответствовавшие истине слова задели Линли за живое. Услышав их, он буквально онемел от неожиданности и впервые с начала этого разговора пожалел, что рядом с ним нет сержанта Хейверс, так хорошо умеющей отмахнуться от всех эмоций и беспощадно перейти к самой сути.

– Молчишь? Ведь так оно и есть, – с горечью настаивал Корнтел.

Наконец к Линли возвратился голос.

– Боюсь, что вовсе не так. Но ты ничего не знаешь об этом, Джон, и знать не можешь. Мы семнадцать лет не виделись.

– Все равно не поверю.

– Верь не верь, от этого ничего не изменится. Корнтел отвел взгляд, потом, словно нехотя, вновь взглянул на старого приятеля. Тело его сотрясала дрожь.

– Сначала мы были просто друзьями, – заговорил он. – Я не умею обращаться с женщинами, но Эмилия на других женщин непохожа. С ней легко и просто болтать. Она внимательно слушает, она смотрит прямо в глаза. Женщины, которых я встречал, были не такие. Всегда им было что-то нужно от меня. С ними говоришь, а они обдумывают свои делишки. Как прикажешь поддерживать разговор, если собеседница занята только своими собственными мыслями? А вот Эмилия…– Лицо его сделалось мягким, задумчивым. – Если Эмилии и было что-то нужно, так я сам, понимаешь? Наверное, так. Именно этого она и хотела – узнать меня, понять мою душу. Мы даже переписывались на каникулах. На бумаге кое-какие вещи выразить гораздо проще, легче быть самим собой. Вот я и писал ей, и разговаривал с ней. Все рассказал: и о романе, который я хотел бы написать, да так никогда и не напишу, о любимой музыке, обо всем, что занимает какое-то место в моей жизни. Вернее, не обо всем, только о том, что представляло меня с выгодной стороны. Если б я рассказал ей все, если б открыл все эти мерзкие маленькие секреты, которые мы так любим скрывать, разве она захотела бы иметь со мной дело?

– Обычно эти мерзкие маленькие секреты ничего не значат для любви, – попытался утешить его Линли.

– Нет. Неправда! – Корнтел произнес эти слова отрешенно и продолжал, более не щадя себя: – Нет, Томми. Быть может, для тебя это и так, ведь ты можешь предложить женщине гораздо больше, чем я. Но когда мой дух, и разум, и тело предстают в своей наготе, надежды уже не остается никакой.

Линли припомнил, как юный Джон Корнтел проходил по двору в Итоне, возвышаясь на целую голову над другими. Королевский стипендиат, уверенный в своем блистательном будущем.

– Знаешь, и применительно к тебе в это трудно поверить, – возразил он.

Корнтел, видимо, прочел его мысли.

– Так ли уж трудно? Выходит, я умело притворялся, но теперь, я думаю, пора покончить с некоторыми иллюзиями. Ты не против?

– Смотри сам. Если тебе это поможет…

– Мне ничего не поможет. Я бы рад промолчать, но Эмилия не имеет никакого отношения к смерти Мэттью Уотли, и если нет другого способа убедить тебя в этом – так тому и быть. – Не выдержав, он отвел взгляд. – Она пришла ко мне вечером в пятницу. Мне бы следовало сразу понять, зачем она пришла, что ей нужно, а я не сумел. А потом было уже слишком поздно, все вышло из-под контроля, и кончилось все ужасно, к нашему обоюдному разочарованию.

– То есть она хотела заняться с тобой любовью?

– Мне тридцать пять лет, Томас. Тридцать пять! Ты-то хоть понимаешь, что это значит?

Эти слова допускали одно-единственное толкование, и все же Линли уточнил:

– Ты никогда прежде не был с женщиной?

– Тридцать пять лет. Это внушает жалость, отвращение, смех!

– Ничего подобного. Просто так сложилась твоя жизнь.

– Это была катастрофа. Ты уж, пожалуйста, сам домысливай детали, избавь меня хотя бы от этого, ладно? Я перенес страшное унижение, она расстроилась, заплакала и все-таки пыталась оправдать меня, пыталась взять всю вину на себя. Поверь мне, Томми, в таком состоянии она хотела одного– поскорее вернуться к себе в комнату. Я не видел, как она выходила из «Эреба», но у нее не было никаких причин тут задерживаться.

– А где она живет?

– Она – помощник заведующего «Галатеей».

– Значит, Коуфри Питт может подтвердить, в каком часу она возвратилась?

– Пожалуйста, если тебе недостаточно моего слова, спроси у Коуфри. Правда, ее комната в стороне от квартиры Питта, может быть, он и не заметил ее возвращения.