Игра случая - Александрова Наталья

Милиционеры ушли, магазин Витька закрыл, продавцов отпустил. Наталья с Серегой закончили свои дела и тоже ушли. Мне Витька велел остаться. Был он какой-то непривычно тихий, жалел Леру, может быть, действительно, она ему так сильно нравилась? Он завел меня в кабинет, усадил и спросил:

– Ну, говори быстро и подробно, что там случилось?

Я только открыла рот, чтобы наконец рассказать ему всю эту невероятную историю, но он вдруг зашипел на меня:

– Говори, сука, что ты с ней сделала? Я так и села на месте.

– Витя, да ты что, что я могла с ней сделать?

– Знаю, что не сама, говори, кто тебе помогал, кого наняла и с кем деньги поделила?

– Витька, да ты что? – Я уже начала злиться, понятно, в горе человек, но не до такой же степени, надо же своим словам отчет отдавать! – Витя, да ты не на меня ли думаешь?

– А на кого же мне еще думать? Тебя с ней последний раз видели, а потом она пропала вдруг. А денежки-то пятьдесят тысяч баксов – тю-тю! Для тебя это сумма, ты нищая, мужиком брошенная, ходишь вон чуть не с голым задом, вот и польстилась на денежки.

– Да ты что? Как ты можешь? Да мы же с тобой больше двадцати лет знакомы! Мы же с тобой к Ленке в роддом вместе ходили, когда дочка твоя родилась!

– Ну и что? – спросил он равнодушно, и я поняла, что для него все мои аргументы – тьфу!

– В общем, так. Деньги ты мне все эти вернешь. Все до рубля. В память нашей прежней дружбы не буду с тебя проценты брать. А потом, когда деньги вернешь, я подумаю, какое тебе наказание назначить за мой моральный ущерб.

Тут я поняла, что если расскажу ему все в подробностях, он все равно мне не поверит.

– Где же я возьму эти деньги? У меня их нет.

– Твои проблемы. Квартиру продавай. Ах, сволочь какая! Значит, верит он мне, знает, что не брала я этих денег, а все равно требует.

– А если я не отдам их?

– Есть способы, сама знаешь, какие.

Я заглянула ему в глаза и поняла, что он действительно напустит на меня своих отморозков с утюгами и паяльниками, и я отдам им все, что у меня есть, и квартиру в придачу. Витька усмехнулся, как-то странно оскалив зубы.

– Разные есть способы, как от женщины деньги получить. Дети, например.

Я похолодела, а Витька все понял по моему лицу.

– Думаешь, Америка далеко? Теперь все близко, самолеты всюду летают. В общем, сроку тебе две недели. Теперь иди.

Я шла к метро спотыкаясь и ничего не видя перед собой. Врет, все врет этот подонок. Станет он кого-то нанимать, чтобы Лешку в Америке убить. Тоже мне, мафиози нашелся. На самом-то деле, наш Витюша мелкая сошка, но строит из себя! Женщину беспомощную напугать до полусмерти – это он может. Господи, за что мне все это?

Дома Борис ждал меня с ужином. Есть абсолютно не хотелось, я отказалась, тогда он стал меня воспитывать, что нужно нормально питаться, а то я заболею. Как раз сейчас вовремя! Борька глядел на меня жалостливо и готов был кормить чуть ли не с ложки. Я сказала, чтобы он оставил меня в покое, а если уж совсем нечего делать, то пусть займется бачком, а то мигом сгоню с квартиры. Он обиделся. А я хлопнула дверью и легла. Сон, естественно, не шел, какой уж тут сон!

Все рухнуло, теперь я останусь ни с чем, придется отдать квартиру, Витька не оставит меня в покое. Деньги, судя по всему, пропали, теперь не найти. И все мои планы рухнули, как карточный домик.

Дело в том, что я задумала оставить Лешку в Штатах. Нечего ему делать здесь, у нас.

После окончания университета кем бы он стал? Нищим физиком или безработным. А там, в Штатах, ученые не бедствуют. Но мое сокровище пожелало, видите ли, учиться если там, то только в Масачусетском Технологическом институте. Там и только там он может получить серьезное образование, ну и у нас, конечно. А остальные колледжи и университеты – это ерунда. Пожалуйста, если бы у меня были деньги – ради Бога! Этот институт там в штатах очень котируется, поэтому стипендию моему сыну там не дадут, зачем тратить деньги, когда можно взять на его место студента, способного оплатить обучение! Но Лешка был непреклонен: или он поступает в этот институт, или возвращается домой. За первый год обучения надо было платить 10 тысяч долларов. Мой план был такой. Заработки в Витькиной фирме были неплохие. Мне удавалось откладывать в месяц долларов 200–250, конечно, при жесткой экономии. Поэтому Витька и издевался надо мной, что я хожу, как бомж, я действительно не могла позволить себе покупать дорогую одежду. Таким образом, к лету, когда надо было вносить деньги, у меня было бы три тысячи. Две тысячи я собиралась вытрясти из Борьки, он неплохо зарабатывал, а если нет денег, то пусть попросит у свекрови, у нее есть кое-какой антиквариат, бриллианты. В конце концов, Лешка ее единственный внук! Итого получалось пять тысяч. А за остальные пять я собиралась продаться Витьке душой и телом, занять их у него на год и отработать помаленьку. А потом там, в Масачусетсе, поймут, какой Лешка гениальный, и дадут ему стипендию. И теперь все полетело псу под хвост! И Лешка вернется сюда, а где он будет жить, если даже квартиры не будет! Я почувствовала, что плачу. Слезы текли и текли, я не могла остановиться, облегчения не было, хотелось рыдать громко и со вкусом, но я боялась, что услышит Борька за стенкой. От этой мысли мне стало еще хуже: вот, в собственной квартире даже пореветь не могу в свое удовольствие. Я разозлилась, перестала сдерживаться и зарыдала от души. Дверь открылась, Борька подошел, молча меня обнял, стал гладить по голове, а я рыдала, не переставая – было очень себя жалко и удобно на широкой мужской груди.

Через какое-то время понемногу я успокоилась и заметила по некоторым признакам, что его мысли приняли другое направление, не совсем утешительное, скажем так. Я сделала слабую попытку освободиться из его объятий, он не пустил, меня охватила какая-то невесомость, он уже целовал меня в лицо, в шею… в самом деле, какого черта! Я не зазывала его к себе, не соблазняла, он все сам. И пускай его стерва там, на своей Мальте, сгорит в уголья!

М-да-а, надо признать, что за эти два года он многому научился. Все было прекрасно, но это совершенно не решает моих проблем! Но думать о неприятностях не хотелось и разговаривать с Борькой тоже не хотелось. И пока он шептал разные ласковые слова, я тихонько свернулась калачиком и заснула так крепко, как давно уже не спала.

В среду же утром на лестнице раздалось бодрое «гав-гав». Надежда открыла дверь. Симпатичный скотч-терьер стоял на площадке и хитро поглядывал на нее глазами-бусинками.

– Ой, Тяпочка, золотце, ты что – один?

– Да иду я, иду, – соседка Мария Петровна поднималась по лестнице.

– Опять лифт не работает, – она остановилась отдышаться, – а ты что, сегодня не на работе?

– Да у нас отопление уже отключили за неуплату. Так что до тепла будем дома работать, раз в неделю только в институт приходить. Зарплату задерживают, так что дешевле дома сидеть, деньги на проезд не тратить.

Мария Петровна подошла поближе и, понизив голос, кивнула на дверь соседей:

– Что творится, а?

– Да, ужас!

Соседей по площадке, недавно въехавшую довольно молодую пару, вчера нашли мертвыми в собственной квартире. Мария Петровна была пенсионеркой, жила с убитыми соседями через стенку, имела массу знакомых собачников, словом, все всегда знала. Надежда хотела расспросить ее подробно не просто из праздного любопытства, поэтому пригласила:

– Заходите, Мария Петровна, кофейку выпьем.

– Да я еще не завтракала.

– Вот и позавтракаем.

– А твой-то где? – это она про Надеждиного мужа Сан Саныча, которого она не то чтобы не любила, а немножко стеснялась.

Муж у Надежды был второй, старше ее на пять лет, то есть сейчас ему было уже за пятьдесят. Человек он был серьезный, положительный, посторонним казался даже немножко суховатым и занудливым; и, разумеется, такие простые мужские радости, как валяться в воскресенье перед телевизором в майке и старых тренировочных штанах, попивая пиво, были ему абсолютно недоступны. Дома он всегда ходил очень аккуратно, в чистой рубашке и чуть ли не в галстуке. Мария Петровна Надеждиного мужа уважала, но зайти по-соседски всегда предпочитала, когда он отсутствует.

– Да нет его, ушел сегодня пораньше.

– Ну ладно, сейчас Тяпку запру и приду. Надеждин рыжий кот Бейсик относился к Тяпе по-соседски неплохо, хотя собак, естественно, не любил, но в собственной квартире, охраняя, так сказать, свою территорию, мог устроить скандал. Надеждин муж Сан Саныч, имея взрослого сына, невестку и внука, живущих отдельно, всю свою нерастраченную нежность перенес на кота и обожал его, по мнению Надежды, даже слишком сильно. Наглый котяра этим пользовался и абсолютно распустился.

Надежда сварила кофе, сделала бутерброды, поставила на стол вазочку с печеньем, усадила Марию Петровну поудобнее и приготовилась слушать. Долго молчать о вчерашних событиях соседка не могла, ее переполняли чувства.

– Подумай, Надя, что на свете творится, такие приличные люди, и такое с собой сотворили!