Семья в законе - Колычев Владимир

– Почему именно стрелял? Он мог зарезать человека, задушить...

Атлет поджал губы и свирепо зыркнул на Павла. Понял, что попал впросак, потому и разозлился.

– Слышишь, майор, не надо меня путать, я тебе не муха.

– А кто ты? Охранник?

– Какой охранник?!

– Ну, кабинет охраняешь. Сторож, да?

– Ты что, майор, нарываешься? – удивленно-агрессивно спросил парень.

– Ну, если ты не убивал вместе с Лихопасовым, если он тебя в свои дела не посвящает, значит ты либо сторож, либо... Может, у вас нежная дружба?

У атлета чуть глаза не лопнули от натуги, настолько он был возмущен.

– Ты, майор! Ты хоть знаешь, кому ты тут хамишь?

– В том то и дело, что не знаю. Пытаюсь выяснить, а все дальше сторожа подняться не могу.

– Достал ты меня своим сторожем! Это мое казино, понял! – не выдержал напряжения парень.

– Насколько я знаю, казино принадлежит семье Бурыбиных.

– Допустим!

– Значит, ты – сын Бурбона.

– Сам ты Бурбон! Моего отца зовут Савелий Федорович, понял!

– Твое казино, а про Блинкова ты ни разу не слышал. Или все-таки слышал?

– Нет! – скрестив руки на груди, вне себя выпалил Бурыбин.

– И Лихопасов не говорил тебе, за что его в прокуратуру вызывают?

– Нет!

– И за что его арестовали, тоже не слышал?

– Нет!

– И убивать Лихопасову не помогал?

– Нет!!

– И куда делась барсетка, тоже не знаешь?

– Нет!!! Какая барсетка?! – спохватился Бурыбин. – Не знаю, что за барсетка!.. И Лихопасов никого не убивал!..

Какое-то время он молчал, с напряжением во взгляде осмысливая ситуацию. Затем вдруг, откинув голову назад, утробно захохотал.

– Ну, ты, майор, в натуре! Все-таки развел?

Он вдруг резко подался вперед. Еще бы чуть-чуть, и он боднул бы Павла лбом. Но Бурыбин вовремя остановился, так и не дождавшись, что собеседник дернется, чтобы избежать столкновения. Правда, агрессия лезла из него, как ядовитая змея из норы, заливаемой водой.

– Развел! – нахраписто рыкнул он. – Но не поймал! Не за что зацепиться, да?

Павел понимал, что победа его была исключительно психологическая. Заморочил противнику голову, не более того. Но все равно приятно.

– А почему ты так уверен, что я в чем-то пытаюсь тебя уличить? – усмехнулся он. – На воре шапка горит?

Атлет снова откинулся на спинку кресла, скривил губы в ироничной улыбке, которая больше походила на гримасу неудачника.

– Знаю я, кто такой Блинков. Эдик просветил. И то, что ты мозг ему вчера выровнял, тоже знаю. Лихо работаешь, майор.

Бурыбин снова подался вперед, но плавно, не пытаясь атаковать оппонента. Но взгляд его затвердел, как вода на морозе, подернулся инеем.

– И мне ты по мозгам проехался. Но это работа твоя, понимаю. Только сестру мою ты зря тронул.

Павел вздрогнул так, будто в грудь ему ударил порыв ледяного ветра.

– Не трогал я твою сестру! – возмущенно мотнул он головой.

– Трогал... Я все знаю. И что Юлька показания дала на мужа, тоже знаю. Говорил с ней.

– Ну, это твое право, говорить с ней...

Павел глянул на Чигирова, который молча, но с интересом наблюдал за их жесткой пикировкой.

– Сергей, сам видишь, какое дело. А время идет, кабинет обыскать надо. Без понятых нельзя, сам понимаешь. А понятых с улицы надо брать. Займешься?

Парень озадаченно кивнул и, как показалось, с опаской вышел из кабинета, будто за дверью его поджидали трое с дубинами.

– Не трогал я твою сестру, – оставшись наедине с Бурыбиным, повторил Павел.

Он и сам находился не в лучшем положении, чем Чигиров. Их всего двое, тем более уже порознь, а вокруг враждебная среда. Сергею грозила охрана казино, на Павла же с агрессией тигровой акулы наседал великовозрастный сын Бурбона, наверняка, такой же бандит...

– Не надо ля-ля, майор! – скривился атлет. – Я разговаривал с Юлькой, жаловалась она на тебя. Очень жаловалась. Ты, гад, на святом сыграл. В любви признался, да?..

Павел безропотно склонил голову. Можно было бы возразить, но он не хотел оправдываться перед этим непризнанным хозяином жизни.

– А она, можно сказать, тебе поверила! – Бурыбин продолжал рвать мозоль. – Потому что хотела поверить. Потому что не было у нее в этой жизни любви... Сашка, ее первый муж, ни во что ее не ставил. Я ему лично морду за это бил! Он клялся, что любит. Но я-то знал, что не любит... И Эдик – такой же козел. Она его любила, а он ею пользовался. Теперь вот ты, такой же козел!.. Зачем ты ей сказал, что любишь? Она же тебе, урод, поверила! И правду про мужа сказала. Ты этого хотел?.. Знаешь, кто ты после этого?

– Знаю. Ты уже сказал, – пристально посмотрел на Бурыбина. Павел.

Он твердо держал взгляд, но все же в нем угадывалась покаянная мягкость. И собеседник не мог этого не видеть.

– Сказал. И еще повторю, – беспощадно отчеканил он. – Козел ты. И урод... И мне до фонаря, что ты мент. Я за свою сестру любому пасть порву!

Чувство вины мешало Павлу защищаться, он понимал, что моральное преимущество сейчас на стороне Бурбона. И неважно, бандит он или нет. Он защищал сестру, женщину, которая вдруг ворвалась в жизнь Павла, разлила по ней теплые живые краски. Не окрасила ее в радужные тона, а именно разлила и беспорядочно расплескала оживляющую акварель...

– Я знаю, что поступил неправильно, – четко и неторопливо выговаривая каждое слово, сказал Павел. – Но я твою сестру не обманывал.

Он вытащил из кармана бумажник, вынул оттуда фотографию покойной жены, показал ее Бурыбину.

– Ну и что это такое? – всматриваясь в снимок, спросил парень.

– Не что, а кто... Моя жена.

– При чем здесь твоя жена?

– Она тебе никого не напоминает?

– Ну... Не знаю...

– Тогда Юля не твоя сестра.

– Юля?!. Ну да, твоя жена немного на Юльку похожа... Ну, да, есть что-то общее...

Павел удивленно смотрел на Бурыбина. Неужели он не видит, насколько поразительно сходство между Леной и Юлей?

– Для тебя что-то, а для меня все... Они очень похожи друг на друга.

– Да нет, у твоей жены нос шире, – покачал головой атлет. – И глаза немного больше... И подбородок у#же...

– Есть сходство внешности, а есть сходство восприятия. Я увидел в Юле свою жену. Тот же взгляд, то же обаяние, тот же запах... Я не хочу с тобой об этом говорить.

– Да мне все равно, хочешь ты или нет... А жену ты свою любил?

– Почему любил? – вскинулся Павел.

– Да не дергайся ты, майор, – пренебрежительно скривился Бурыбин. – Я твою жену не видел, но знаю, что ее убили... Да, знаю. Все про тебя знаю... А как ты думал? Ты вчера пришел к Эдику, а сегодня я уже все про тебя знаю. Врага надо знать в лицо...

– Врага?

– Ну а кто ты мне? Друг?.. Ты моего брата за хомут взял. Он никого не убивал, а ты на него наручники надел. Как мне теперь к тебе относиться?

– Убивал, – упрямо качнул головой Павел.

– Да ты сам подумай, зачем ему об кого-то мараться, если есть люди, которые могли бы все сделать за него? Ты что-нибудь про киллеров слышал? – продолжал насмехаться Бурыбин.

– Это все слова. А у меня есть факты.

– Какие факты?! Отпечатки пальцев? – пренебрежительно фыркнул атлет.

– Разве я об этом говорил?

– Ты не говорил. Но я-то все знаю. Потому что в курсе. А если я в курсе, то меня нужно бояться. Ты меня понимаешь, майор?

– Понимаю. Но не боюсь.

– Все так говорят, пока паленым не запахнет.

– Это угроза?

– Какие угрозы, майор? Мы же цивилизованные люди. Есть адвокаты, есть правосудие. И если Эдик не виновен, его оправдают.

– А если виновен?

– Не виновен. И ты должен это понимать.

– А если нет?

– Не надо меня провоцировать, майор.

– Я не провоцирую. Просто мне нужно знать, кто сидел за рулем «десятки», из которой преступник стрелял в Блинкова.

– Ты точно издеваешься, майор! – презрительно усмехнувшись, Бурыбин с достоинством, неторопливо поднялся со своего места, неспешно смахнул с лацкана пиджака несуществующую соринку.

– Уходишь? – не без ехидства спросил Никифоров.

– Время, дела.

– А мы сейчас кабинет будем обыскивать. А вдруг мы барсетку Блинкова здесь найдем?

– Не найдете. Нет здесь ничего такого.

– Найдем. Сначала подбросим, а потом найдем.

– Нечего подбрасывать. Нет барсетки.

– Ты в этом уверен?

В ответ Бурыбин лишь презрительно скривился. Дескать, хватит цеплять меня, майор, все равно, бесполезно.

– А «десятку» куда дели? – не отступался Никифоров.

На этот раз атлет молчать не стал.

– Да пошел ты!

Это прозвучало жестко и емко, как щелчок бича, но все же это было больше признанием своей слабости, чем демонстрацией силы.

Бурыбин ушел, но скоро в кабинете появился начальник охраны и молча занял наблюдательную позицию. Чигиров привел понятых, и обыск начался. Впрочем, ничего уличающего или просто подозрительного найти не удалось. Но рабочий день для Павла на этом не закончился.

В багровых тонах заката казалось, что из фонтана бьет вода, смешанная с кровью.

– Снова вы? – недовольно, но все же без раздражения спросила Юлия.