Лобовое столкновение - Троицкий Андрей

— Супрунец, встаньте.

Вадим медленно поднялся со стула. Павел Анатольевич пристукнул по столу ладонью, недовольный ответом Бубнова.

— Теперь смотри. Разуй глаза, смотри внимательно. Этот?

— Кажись, этот.

— Кажись или точно этот?

— Точно, этот, — сдался Бубнов. — Он самый.

Следователь заполнил какой-то бланк, дал Бубнову расписаться и чуть ли не силой вытолкал его за порог кабинета, сказав, что официальное опознание в присутствии понятых состоится завтра днем. И еще, погрозив Бубнову кулаком, посоветовал сегодня же сходить в баню. Иначе его помоют из брезентовой кишки в подвале ОВД.

— Не в жилу тебе брать на себя эту чертову аферистку Нефедову, — сказал Суслин, устроившись на стуле. — Ну, по-человечески мне все ясно. Резать бабу, пусть даже по ней тюрьма плачет, это как-то не того… Неэстетично, не по-спортивному. Удар в спину, да еще перерезанная глотка. Заседателям такие вещи не нравятся.

— Я никого…

Суслин не слушал.

— Но тут тебе можно помочь, — продолжал он. — У меня есть парочка других кандидатов. Эти тебе точно подойдут.

— Каких еще кандидатов?

— Ну, криминальные трупы. Вот, скажем, пенсионер Зуев. Между прочим, между нами говоря, — следователь многозначительно поднял кверху указательный палец, — он инвалид третьей группы. Вот так. Хотя его инвалидность к делу не относится.

Павел Анатольевич бросил на стол фото пожилого мужика с перекошенной физиономией. То ли он был в дупель пьяным, то ли нарочно гримасничал в объектив фотокамеры.

— Вот тебе кандидат. Фотография сделана при жизни. Неделю назад его пристукнули молоточком.

— Каким еще молоточком? — тупо переспросил Вадим.

— Для разделки мяса, — объяснил Суслин. — Ему несколько раз навернули по башке, бросили живого на диван. А когда он немного очухался и позвал на помощь, вогнали в ухо заточку, сделанную из трехгранного напильника.

— Очень интересно.

— Слушай и запоминай. Зуев, с которым ты познакомился у винного магазина, пригласил тебя домой, чтобы раздавить пузырь. Во время распития стал приставать к тебе с оскорбительными предложениями. В смысле, хотел тебя потрахать. Ты, разумеется, предложение отклонил, возмутился этой оскорбительной гнусностью. Тогда Зуев навалился на тебя, решив взять свое насильно. Ведь так было дело?

— Насильно? — переспросил Вадим.

— Вот именно, — обрадовался Суслин. — Он был старым педрилой, который трахал все, что шевелится. Встретил у магазина тебя, молодого, симпатичного, и слюна побежала. Короче говоря, ты, защищаясь, схватил со стола молоточек и ударил этого развратника по затылку. Несколько раз. Показать тебе орудия убийства, ту заточку и молоток?

— Не надо, — потряс головой Вадим.

— А то давай, посмотри. Может быть, что-то вспомнишь.

— Я уже нож посмотрел.

— Хорошо. Сейчас ты напишешь явку с повинной. Я свистну Бубнова, он подтвердит твои показания. Так сказать, закрепит их. Он был в вашей компании, но испугался, когда дело дошло до драки, и сделал ноги. Завтра выедем на место преступления и продолжим следственные действия.

— Я смотрю, ваш Бубнов везде был и все видел. И как Нефедову прирезали. И как Зуева пристукнули. Удивительно.

— Давай без лирики, у меня времени мало. Судьи примут во внимание, что ты убил человека, защищая свою честь и мужское достоинство. Учтут твою явку с повинной, чистосердечное раскаяние. Наконец, они рассмотрят личность потерпевшего. Старый вонючий педераст, растленный тип и все такое. Он никому не может внушить симпатии. Короче, получишь ниже низшего предела. Ну, твое мнение?

— Слушайте, вы ведь договариваетесь со мной не о ремонте квартиры. — Вадим чувствовал себя сбитым с толку, совершенно замороченным. Даже человеческих слов не находилось, чтобы продолжать этот бредовый спектакль. — Вы заставляете меня взять на душу загубленную человеческую жизнь. Знаете что… Пошлите на вокзал машину, пусть снимут с поезда другого пассажира. Первого попавшегося. Возможно, он согласится на ваше заманчивое предложение.

— Уж больно ты разборчивый, — вздохнул Суслин. — Это тебе не нравится, то не подходит. Я человек опытный, даю только дельные советы. Зуев для тебя — просто находка.

— Я отвечаю вам твердо и ясно: я никого пальцем не тронул. Ни вашу аферистку, ни инвалида третьей группы Зуева. И буду стоять на своем. Даже если меня отправят…

— Только не надо этого пафоса, — улыбнулся Суслин. — Отправят его… Когда отправят, будет поздно жопой вертеть.