Мужчина, которого предала женщина - Колычев Владимир

– Я тоже.

– Ты-то к ним как попал?

– Так и попал. Сбежал вместе с Юрой.

– Теперь всю жизнь бегать будешь. Даже не знаю, какая будет у тебя эта жизнь, длинная или короткая.

– Какая ни будет, вся моя.

– Ну да, ну да, твоя жизнь, тебе и решать, как жить дальше.

– Я уже все для себя решил.

– Это хорошо, что ты решил… Спать надо ложиться, вставать скоро. На утреннюю дойку. Такая вот у нас в деревне жизнь…

– Не страшная у вас в деревне жизнь, – усмехнулся себе под нос Валентин.

Раньше, когда он жил в Москве, на свободе, ему даже в голову не приходила мысль, что можно жить в деревне. Но сейчас бы он не отказался от такой перспективы. Жить в деревенском доме, держать хозяйство, огород, вкалывать от зари до зари, есть грубую натуральную пищу. Он чувствовал в себе силы, он мог бы развернуться – от огорода перейти к фермерскому хозяйству, к пашне в десятки гектар. Он мог бы взяться за это дело, если бы перед ним поставили условие: оставайся в деревне, а за это тебе амнистия… Но ведь нет у него такого выбора, и, что бы он себе ни выдумывал, опасность вернуться за колючую проволоку никогда не исчезнет… Так что если и придется ему вдруг заняться сельским хозяйством, то где-нибудь в Австралии. А может, и на необитаемом острове. Ведь выращивал же Робинзон Крузо рис и ячмень…

Катерина отправилась спать, а Валентин вышел из дома. Это в Москве, в квартире со всеми удобствами хорошо вставать по ночам, чтобы оправиться, а здесь нужно было ходить до ветру в дощатый домик в нескольких метрах от дома. А на улице дождь, так что надо бегом…

Подземный ход уже был закончен, он тянулся до самой реки, на берегу которой, в камышах, находился плот, способный выдержать разом всех беглецов. Пока дверь в дом была закрыта, Валентин находился в относительной безопасности. Если нагрянут менты, он спустится в погреб и уйдет от них. Катерина закроет люк дерюгой, и никто не узнает, куда делся беглец. Но во дворе существовала опасность быть застигнутым врасплох. Если преследователи перекроют путь к дому, Валентину останется бежать к реке по земле, а не под ней. Его увидят, его поймают… Осторожно нужно передвигаться по двору, прислушиваться, держать чутье заточенным, как говорил Теплов. И чуть что, зайцем прыгать в кусты…

Но во дворе лил дождь, и Валентин сейчас мог думать только о том, как добраться до вонючего домика. Да и какая может быть опасность в такую погоду?…

Он свернул за угол дома, когда сзади вдруг что-то шевельнулось. И тут же чья-то крупная, сильная рука закрыла ему рот, затылком прижав голову к могучей груди. Вторая рука приставила к горлу что-то острое. Похоже, нож.

– Тихо! – прошептал незнакомый голос. – Ты кто такой?

Ответить Валентин не смог, поэтому замычал, мотая головой.

– Закричишь, зарежу!

Человек за спиной убрал с его рта ладонь.

– Валентин я.

– Да мне все равно, как тебя зовут. Что ты здесь делаешь?

– Живу.

– С Катериной?

– Э-э…

Валентин не знал, что ответить. Если вдруг он стал жертвой мента, может возникнуть вопрос, почему он здесь, если не живет с Катериной. Если живет в ее доме, значит, должен с ней спать. Такое вот житейское обыкновение, в которое очень легко поверить. А платонические отношения для деревни – это, пожалуй, патологический случай.

– Ты сам кто такой?

– Илья где?

– Там же, где и Юра.

– А Юра где?

Валентин ощутил, что противник ослабил хватку. Более того, он вдруг почувствовал уверенность, что сможет одолеть его. Отвести нож от горла, сделать захват, швырнуть незнакомца через бедро. Противник сильный, опытный, и поэтому это желание одолеть его казалось безрассудным. Но Валентин все-таки решился…

Когда-то он занимался самбо, знал приемы, и силы в нем с избытком, как у застоявшегося жеребца. Но раньше он был жертвой собственных страхов, он не верил в себя. Сейчас же все по-другому. Он не чувствовал мандраж, его не колотила нервная дрожь, напротив, он ощущал внутренний подъем. И точно знал, что может выплеснуть из себя массу сил и энергии…

Главное в борьбе не сам прием, а то, как выйти на него. И еще нужно поймать рычаг… То, что все это удалось ему, он подумал уже после того, как смог преодолеть верхнюю точку силы, которая требовалась ему, чтобы провести бросок. А требовалось ее чересчур много, потому что противник был и силен, и могуч. И все преимущество на его стороне. Но все же Валентин смог почувствовать себя штангистом, который поднял и, главное, зафиксировал рекордный для себя вес. Он превзошел самого себя, и поэтому дюжий детина с массивной бритой головой оказался под ним. И даже нож отлетел куда-то в сторону.

В тусклом свете уличного фонаря Валентин успел разглядеть грубые, тяжеловесные черты лица этого человека. И вспомнить, где он мог его видеть… Это был Вадим Варенцов, которого все так ждали.

От изумления Валентин потерял контроль над собой. Насколько он знал, Варенцов был опытным разведчиком, отменным бойцом, к тому же о его физической силе ходили легенды. А он, простой инженер-программист, слабак и неудачник, смог опрокинуть эту махину из мышц и тяжелых костей. В это невозможно было поверить. И Валентин не поверил. Может, потому он и оказался на спине, придавленный взбрыкнувшим вдруг атлетом.

На этот раз Варенцов атаковал его по всем правилам борцовского искусства, не оставив ему ни малейшего шанса. Впрочем, Валентин уже и не помышлял сопротивляться.

– Ты же Вадим!

Варенцов локтем сдавил ему грудь, и Валентин с натужным хрипом выдавливал слова.

– Ребята тебя ждут.

– Где они?

– За деньгами поехали. Скоро будут… Да ты у Катерины спроси. Ваня тебе про нее рассказывал. Может, на суде, может, раньше…

– Рассказывал, – кивнул Варенцов.

Хватку он не ослаблял, чтобы снова не попасть впросак.

Но, видимо, сегодня был не его день. Он держал под контролем Валентина, но не заметил, как подкралась к нему Катерина. Она ударила его по голове ухватом, да так, что парень лишился чувств. Разжав руки, он со стоном повалился на бок и затих.

– Это же Варенцов.

Валентин не одобрял ее инициативу, но улыбался ей ярко и весело. Вадим не стал бы его убивать, он это понимал, но все равно приветствовал Катерину как свою спасительницу.

А осудила она себя сама.

– Ой, что же я наделала! – воскликнула она, ладонями хлестнув себя по щекам.

– Ничего, голова у него дубовая, выживет…

Валентин нащупал пульс; пальцами, ничуть не брезгуя, ощупал голову. На темечке надувалась шишка, но трещин и проломов, похоже, не было.

В себя Варенцов пришел дома, уже после того, как с помощью Катерины Валентин уложил его на кровать.

Выглядел Вадим внушительно – высокий рост, косая сажень в плечах, но все же чувствовалось, что парень изможден и вымотан до предела. Свежие рваные, чуточку поджившие раны под ухом, на шее; тюремная роба грязная, мокрая до нитки, что, впрочем, неудивительно.

Катерина была хозяйкой в своем доме, но Валентин, сам не думая о том, взял бразды правления в свои руки. Он отправил ее растапливать баню, а сам с помощью нашатырного спирта привел парня в чувство.

– Кто это меня так приголубил? – спросил Вадим, с подозрением глядя на него.

– Русская баба. Сначала ухватом по башке, а потом веничком по спине в бане. Правда, веничком она тебя парить не будет. И меня тоже. И всех, кроме Вани…

– Значит, Катерина меня отходила? Ванька рассказывал про нее… Это я дохлый такой. В ШИЗО долго держали, потом собаками травили, когда на лыжи встал… Еле добрался… Э-э, а ты сам кто такой?

– Валентин я. С Медником вместе сбежал, так и прибился к вам.

– Договор же был никого не брать… Ну да ладно, разберемся. Пожрать что-нибудь есть? Неделю, считай, ничего не ел…

– Если неделю, то могу только сушки с чаем предложить.

– Да ты не бойся, заворота кишок не будет. Я мышь сегодня сожрал, а позавчера петуха возле деревни поймал. Просто чего-нибудь горячего хочется.

– Все равно, только сушки с чаем есть. Катерина вернется, кашу поставит. Петуха, правда, не зарубит, но курицу может по такому случаю. Бульон, может, к обеду будет. Может… Я вообще-то здесь на птичьих правах, ничего не решаю, как Катерина скажет, так и будет…

– Не похоже, что ты здесь на птичьих правах, – с сомнением посмотрел на него Вадим. – Деловой больно. А швырнул меня как. Борец, что ли?

– Да самбо в свое время занимался. А так я по компьютерам…

– Ну, компьютер – это хорошо… Мне бы переодеться.

Валентин отдал Вадиму свой камуфляж. Он был ему великоват в плечах, зато разведчику пришелся впору. А ростом они были почти одинаковы…

Катерина растопила баню, выделила Вадиму чистое белье из старых запасов, оставшихся от покойного мужа. Пока разведчик парился, она сварила ему кашу, зарубила курицу, как предполагал Валентин.

Наваристый борщ готов был к обеду, но Вадим к этому времени крепко спал. Валентин пытался его разбудить, но бесполезно.