Вольному – воля - Колычев Владимир

– Холодильник тебя к себе зовет, – сказал Красавчик и едва слышно добавил: – Ты только не буксуй, зёма.

Ролан молча кивнул, принимая его в общем-то дружескую установку, и направился к смотрящему. Крепкого сложения парень с изрытым оспой лицом поднялся со шконки, нехотя освободил для него место.

– Значит, из воров ты, – так же нехотя изрек и Холодильник.

Взгляд морозный, немигающий. Ролан едва удержался от позыва обнять себя руками, чтобы согреться.

– Ну, можно сказать, что так...

Вором как таковым он никогда не был. Но в тюрьму по первому разу попал как раз за угон автомобиля. Мог сесть за убийство, потому как в тот день и отправил на тот свет сразу несколько братков из «новых», а взяли за машину, которая действительно числилась в угоне, но не по его вине. А машину когда угоняли, хозяина ее по голове сильно ударили. И еще пистолет при задержании у Ролана взяли. В общем, девять годков по совокупности отмерили...

– Гордея, говоришь, знаешь?

– Есть немного. Дела с ним делали. Многих других знаю... Я на разных зонах первый срок мотал, ты туда маляву отправь, тебе ответ будет. Никто ничего плохого про меня не скажет, отвечаю...

– На каких ты зонах был?

– Сначала средняя полоса, затем Сибирь-матушка. Сначала общий режим, затем строгий. Девять лет было, затем довесок в три года получил.

– За побег? – заинтригованно спросил Зубодер.

– Нет, зону разморозили. Была сучьей, как у вас, а стала черной, воровской...

– Кто тебе сказал, что у нас тут сучья зона? – нахмурился смотрящий.

– А разве нет? – удивленно повел бровью Ролан.

– Где ты здесь сук видишь? – вскинулся Зубодер.

– При чем здесь, кого я вижу? Порядки у вас такие, что хозяин всем заправляет, а воры ему подыгрывают.

– Хозяин здесь масть держит, это ты правду сказал, – согласился Холодильник. – Потому что Рупор крутой по жизни, сильно себя здесь поставил. А то, что воры ему подыгрывают, так что тут такого? На то нас над мужиками и ставят, чтобы мы пасли их.

– В угоду хозяину?

– Всегда так было. И всегда так будет.

– Не знаю...

В чем-то Холодильник был прав. Блатные всегда над мужиками стояли, по понятиям жить заставляли, смотрели, чтобы те исправно работали, чтобы беспредела не было.

– А что ты вообще знаешь? Кем ты на зоне был? За отрядом смотрел, за хатой, может, за промкой, а? А может, за всей зоной?

– За хатой смотрел, – кивнул Ролан. – А потом у законного в свите...

– В свите, – перебив, передразнил его Холодильник. – В пристяжи ты у него был. Подай-принеси, да?

– Скорее, убрать и подчистить, – жестко усмехнулся Ролан. – По-мокрому...

Неискушенный в тюремных раскладах человек мог бы решить, что в пристяжи законного вора он был шнырем-уборщиком. Но смотрящий понял все правильно. Ролан был исполнителем воровских приговоров, а говоря более грубо, наемным убийцей – и не презренной одноразовой «торпедой» из идиотов, проигравших свою жизнь в карты, а матерым «тигром». Его и уважали, и боялись...

– У нас этим не козыряют...

В голосе Холодильника угадывалось осуждение, но не было презрения. Зато чувствовался глубоко скрытый страх. Ведь Ролан мог исполнить и его самого, по собственному приговору.

– У нас тоже. Но ты все понял.

– Это угроза?

– Ни в коем случае.

– Тогда забыли... А то, что за хатой смотрел, не забывай. Будешь нормально себя вести, придет и твое время. Зыркий поднять тебя может, а надо будет, и опустит...

Ролан знал, о ком шла речь. Зыркий – был тем самым ссученным, по его мнению, законником, смотревшим за зоной. Он хотел было спросить, так ли это, что главный пахан поднимает и опускает. И добавить ехидно, что все здесь решают менты. Хотел, но промолчал – решил не пытать судьбу. И так много обидного наговорил...

– А какой в том толк? – усмехнулся он. – Что я с того иметь буду, если на хату меня поставят? Я смотрю, вас тут и на работы гоняют, и благом разжиться не дают. Чифирнуться бы сейчас! Или хозяин не велит?

Холодильник молча отвел глаза в сторону.

– Шмон у нас тут большой был, – словно оправдываясь, сказал Зубодер. – Менты подчистую все смели.

– Ну и кому такая жизнь нужна?

– А что делать, если Рупор совсем озверел?

– Я бы сказал, что делать. Но ты же не маленький, сам знаешь...

– Знаешь... Все мы тут знаем. Да молчим. А рот откроешь, завтра в ШИЗО будешь, а там петушка к тебе подсадят. Он тебя ночью в губки поцелует, сам красной девицей станешь... Рупор ничего не боится. Напролом прет, всех, кто на пути, под каток. Безбашенный, в натуре...

– И водички у него много.

– Какой водички? – не понял Зубодер.

– А волшебной. Попьешь такой водички, козленочком станешь. Или сразу козлом рогатым...

– Это ты о чем? – встрепенулся Холодильник.

И так посмотрел на Ролана, что ему стало не по себе.

– Да так, козлов у вас здесь много. Это я про тех, кто с красными повязками.

– Ты у нас красные повязки видишь?

– Нет.

– Тогда чего метлой метешь?.. Может, мы потому и соглашаемся с Рупором, чтобы козлы все под себя не взяли. Дай им только волю, такой беспредел начнется... И вообще...

Холодильник запнулся и как-то обреченно махнул рукой.

– Если ты нас за козлов и сук держишь, то это ты зря, – сказал Зубодер. – А то, что воровского блага у нас нет, тут ты прав. Но, может, что изменится... Или изменит кто...

– Кто?

– Ну, бывает, что один человек может все решить.

– Это ты о чем?

Прежде чем ответить, Зубодер осмотрелся – дескать, не подслушивает ли кто из посторонних.

– В зоне все на Рупоре держится. Не станет Рупора, тогда все по-нашему будет, по-воровскому... А ты сам говорил, что ты можешь...

– Что я могу? – насторожился Ролан.

– Ну, по-мокрому...

– Ничего я не говорил. Ты что-то путаешь, братишка.

Во-первых, Ролан был далек от мысли возглавить лагерно-освободительное движение за воровскую независимость. Более того, он уже почти смирился с тем, что ему придется жить в сучьей зоне. И даже готов был принять установленные хозяином порядки. А во-вторых, Зубодер мог оказаться не просто сукой, но и подлым провокатором. Может, он нарочно поднял столь скользкую тему, чтобы завтра же доложить куму о том, что в хате завелся возмутитель спокойствия, вызвавшийся убить самого начальника колонии.

– Но ты бы мог сделать Рупора, если так о нашем благе печешься.

– Ну, если ты хочешь его по-мокрому сделать, ты так и скажи. А я уже подумаю, что тебе ответить.

– А сам ты сказать ничего не хочешь?

– Хочу.

Ролан понял, что пора менять тему, пока он не разозлился и не вырвал провокатору кадык.

– За какого такого Тоху ты меня принял?

– А-а! – облегченно вздохнул Зубодер.

Похоже, он и сам был не рад, что завел опасный разговор. Спровоцировать Ролана он не сумел, зато сам мог остаться в дураках. Наверняка стукачей в камере хоть отбавляй, кто-нибудь возьмет да сольет куму ту ересь, которую он плел. Тот же Холодильник может донести. Может, он и считает себя вором, но сучьей пакости в нем хватает...

– Что, а?

– На человека одного ты очень похож. Антоха его зовут. Или просто Тоха... Я сам из Беляновки, а он из Колосовки. Беляновка по одну сторону реки, Колосовка по другую. И мост с берега на берег. Так мы на этом мосту стенка на стенку. Сколько зубов я этому козлу вышиб...

– И когда это было?

– Да лет десять назад...

– Быльем уже все поросло. А ты на него до сих пор бросаешься. То есть на меня...

– Ну да, на тебя. А думал-то, что на него... Убил бы суку!

– Чего так?

– Так он же меня, падла, подставил! Типа видел, как я Корявого замочил. Был там у нас один придурок, как нажрется, так метлой метет, что уши вянут. А рука к ножу так и тянется... Короче, Корявого на перо поставили, а Тоха, гад, сказал, что видел, как я его... Ну не падла, а!

– А как на самом деле было?

– А не важно! – распалился Зубодер. – Факт, что, если бы эта мразь меня не заложила, я бы сейчас на воле гулял. С его бабой бы и гулял, понял?

– С его бабой?

– Так в том то весь изюм!.. Я когда после первой ходки домой вернулся, с кралей одной роман закрутил. О свадьбе думал, а с деньгами швах, в город поехал, ну, рыжья пострелять. Лопатник у мужика дернул, а тут менты... Лопатник я сбросил, а все равно срок впаяли. Два года всего, не будь Маринки, решил бы, что легким испугом отделался. Она сказала, что ждать будет. Даже дачки высылала... А когда откинулся, узнал, что Тоха с ней. Замуж она за него вышла... Надо было мне Тоху мочить, а я на Корявом отыгрался... Мамой клянусь, эта гниль ничего не видела, но все равно на меня показала. Это чтобы меня с воли сжить, да. Ну, мне на всю катушку впаяли, пятнадцать лет как с куста. Два года отмотал. Тринадцать осталось... Ничего, я еще выйду, я еще пущу кровь этому барану!.. Не, а ты в натуре на него очень сильно похож. У тебя случайно брата-близнеца нет?

– В Колосовке, что ли? – усмехнулся Ролан. – В Колосовке нет.