Сгори дотла, моя звезда! - Колычев Владимир

– А по физиономии кому съездил?

– Стриптизеру.

– А-а, ну тогда молодец!.. Давай в камеру, проспись немного. А завтра тобой займутся…

Капитан провел Артема в камеру, закрыл за ним решетчатую дверь.

Здесь было только две кирпичных стены, остальные – сплошная решетка. И скамеек всего две – узкие, грязные. Артем сначала сел, прислонившись к стене, а потом, засыпая, завалился на бок.

Утром его разбудил знакомый уже голос.

– Давай, мажор, поднимайся, – с усмешкой поторопил его капитан. – На утренний кофе, кх-кх…

За окном в конце длинного коридора серел рассвет, внутренний хронометр показывал ранний час. Да и отдел еще спал – тишина за витринным стеклом дежурной части, полумрак…

– Пиво – это по почкам, – хмуро изрек Артем. – А кофе – это куда?

– Сначала через печень, потом через почки, – защелкнув на его запястьях наручники, хмыкнул офицер. – Не думаю, что это больно…

По гулкой лестнице, пустынными коридорами он провел его в кабинет на втором этаже. Артем успел заметить табличку: золотом на красном фоне – «оперуполномоченные». Все предельно ясно.

Кабинет просторный; ремонт вроде бы недавний, но в углах над окном обои уже отошли от стен. Старый засаленный диван у самого входа, два фронтально сомкнутых стола, книжный шкаф с облупленным фасадом и лежащим плашмя талмудом – Уголовно-процессуальный кодекс, комментарии к нему и разъяснения, килограммов на пять-шесть. Мало не покажется, если такое издание опустить на голову. Пол в помещении грязный, занавески на окнах затертые, но паутины по углам вроде бы нет. Зато здесь был паук, застывший в ожидании жертвы.

Это был молодой человек с неубедительно усталыми глазами. Он пытался изобразить зрелую не по возрасту мудрость, но Артем ему не поверил. Обычный оперативник, лет двадцати пяти от роду; максимум старший лейтенант по званию.

На тумбочке слева от него бурлил электрический чайник, механический щелчок известил, что кипяток готов. Парень молча взял две кружки, сыпанул в каждую по ложке растворимого кофе, бросил по три кубика сахара, залил водой.

Артем наблюдал за ним с затаенной надеждой, гадал – по его душу или нет вторая кружка. Капитан доставил его по назначению и ушел, в дежурной части у него своя кухня – не было смысла искать кофейной милости у дежурного оперативника. Значит, вторая кружка для задержанного. Через желудок-печень-почки, своим ходом… Кровь насытится бодростью, разгонит похмельную тяжесть в голове.

– Ну, чего стоишь? Присаживайся!

Офицер благодушно показал за соседний стол. Артем приподнял руки, обратил внимание на стальные браслеты.

– Ничего, потерпишь. Ты у нас, говорят, буйный.

– Когда как.

– Людей избиваешь.

– Знаю, что зря, не надо было, – понуро сказал Артем и присел на стул.

– Заявление на тебя поступило. Драка в ночном клубе, вывих челюсти…

Артем ничего не сказал, лишь еще ниже опустил голову. Он человек мирный, зла никому не желает, душа тянется к доброму-вечному… Но в губинах той же души таится грубое животное с первобытными инстинктами вместо разума. И сколько ни пытался он задушить в себе этого зверя, каждый раз его победа над ним сменялась поражением. Не хотел он идти с Максом в клуб, упрямился, но… Теперь вот отвечай за то, что натворила свинья из хлева под коркой его сознания.

– Ну, и что будем делать?

– Не знаю.

Артем знал, как найти выход из этой ситуации. Но не хотелось юлить, выкручиваться – настроения для этого не было.

– Не знает он… Как человека избить, он знает… На, согрейся, а то замороженный какой-то.

Оперативник перегнулся через стол, поставил перед ним белую кружку с потемневшими от чужих губ краями. Впрочем, на стерильность Артем и не рассчитывал.

– Спасибо, – сделав глоток, поблагодарил он.

В детстве он отличался повышенной брезгливостью, но все это осталось в далеком прошлом. Может, он и был мажором, чье будущее предопределено успешными родителями. Но в свое время он вдоволь нахлебался грязной водички – как в прямом, так и в переносном смысле. Он знает, что такое жизнь без меда…

– Вроде бы неплохой парень… – в раздумье произнес оперативник.

– Плохой, – не согласился Артем. – Вчера я был плохим… А может, и позавчера… Какое сегодня число?

– Двадцать восьмое.

– Да нет… – Артем решил, что его разыгрывают.

Но как мог знать оперативник, что по его времяисчислению сегодня – максимум двадцать седьмое августа?.. Не мог он этого знать.

– А это что-то меняет? – внимательно посмотрел на него офицер.

– Ну, есть один момент… А ОВД какой? А то я как-то не сообразил…

– Ильинское. А что?

– Черт!.. То есть ничего…

Он мог объяснить причину своего волнения, но ведь оперативник не поверит. Да и самому трудно поверить в то, что у него настолько тяжелый случай, хоть в психушку на курс лечения отправляйся.

– Ничего у меня в протоколе нет, – насмешливо посмотрел на него уполномоченный. – Пока нет. Но сейчас будет… Ну, что, начнем?

Он полез в ящик стола, достал оттуда папку с бланками протоколов. И только он раскрыл ее, как распахнулась дверь, и в кабинет вошла хорошенькая девушка с удивительно знакомым лицом.

Темно-русые волосы, стрижка – классическое каре, волосок к волоску; тонкие, четко очерченные брови, большие накрашенные глаза, влажный блеск на светло-розовых губах. Одета она была по-спортивному – джинсовая двойка с неброскими, но дорогими аппликациями, кроссовки с грязной подошвой.

Она шла так быстро, что дежурный капитан не поспевал за ней. Он потянул к ней руку, будто хотел сказать – вот, мог бы ее задержать, да не решился. Той же рукой хлопнул себя по бедру – извините за постороннее вторжение, но ничего поделать не могу. Впрочем, оперативник на него и не смотрел. Все внимание на девушку, в которой, как и Артем, он узнал популярную певицу Алеку.

– Э-э, прошу! – приподнявшись со своего места, растерянно протянул он.

И показал на стул с торца своего стола.

Артем на всякий случай опустил скованные наручниками руки и замер в ожидании, когда его уведут обратно в камеру. Но хозяин кабинета, похоже, забыл о нем. И девушка не смотрела в его сторону – хотя бы потому, что села к нему боком.

Он заметил на рукаве куртки в районе локтевого сгиба свежую помарку, размазанную глину коричневого цвета, на спине – колючку репейника. Интересно, с каким чертом и где она была этой ночью?

– Я вас слушаю, – дрожащим от напряжения голосом обратился к девушке офицер.

– Что слушать? Машину искать надо! – с апломбом заявила Алека.

– Какую, простите, машину?

– Ну, какую-какую! Мою, конечно!

– И где она?

– Это вы у меня спрашиваете? – возмущенно воскликнула она. – Это я у вас должна спросить! Вы должны следить за порядком в районе! Вы должны знать, куда угоняют машины!

– То есть вы хотите сказать, что у вас угнали машину? – сглотнув слюну, в смятении спросил оперативник.

– Я хочу сказать?! Да я во весь голос об этом говорю!

Алека выпрямила спину, вскинула голову – ни дать ни взять вулкан праведного гнева.

– Так, давайте без шума… – Парень выразительно посмотрел на часы, перевел взгляд на «звезду».

– Вам что-то не нравится? – немедленно отреагировала она.

– Московское время – пять часов сорок восемь минут.

– И что?.. Милиция работает круглосуточно. И машины тоже угоняют круглосуточно.

– Логично… Вы на «02» звонили?

– Нет, а это обязательно?

– В принципе нет… Заявление писали?

– Та-ак! Началось!.. Вы заявление мое искать будете или машину?

Оперативник понял, что так просто от «звезды» не отделаться.

– Так, давайте начнем с самого начала. Когда вы обнаружили пропажу машины?

– Полчаса назад. Если точней, в пять часов… пять или десять минут, что-то в этом роде… Я обычно до девяти сплю, а тут как будто укололо что-то – проснулась, выглянула в окно, нет моего «Фольксвагена»…

Она рассказывала, инстинктивно пощипывая мочку ушей.

– «Фольксваген Пассат»? – спросил офицер.

– Да… А вы откуда знаете? – встрепенулась девушка.

– Догадался. Это самая угоняемая марка.

– Не знала… То есть теперь знаю… Лучше бы не знать…

– Значит, автомобиль угнали со стоянки возле дома? – предположил оперативник.

– Ну, стоянка – это громко сказано. Так, место возле подъезда… Выглянула в окно, а машины нет…

Девушка продолжала теребить мочку своего уха, отчего та раскраснелась и разбухла, как маисовое зерно на раскаленной сковородке. Или у нее прокол под сережку воспалился, или кровь от волнения плохо циркулирует. Артем подозревал второе.

– Ну что ж, вам надо написать заявление… А я пока дам координаты на вашу машину. Техпаспорт можно?

– Разумеется. – Девушка нехотя вынула из сумочки портмоне для водительских документов, протянула их оперативнику.

– Вы пока заявление, а я сейчас…

Он сунул ей под руку лист бумаги, ручку, а сам вышел из кабинета с такой поспешностью, будто здесь вот-вот должно было сработать взрывное устройство.