Шесть могил на пути в Мюнхен - Пьюзо Марио

Проснувшись наутро, Роган увидел, что Розали уже приготовила ему завтрак. Кухни в номере не было, но она обзавелась электроплиткой, сварила на ней кофе и разогрела рогалики. И вот, пока они ели, Розали рассказала ему, что сегодня Клаус фон Остен участия в заседании суда не принимает, зато завтра прямо с утра должен вынести приговор какому-то обвиняемому. И они обсудили все, что она знала о фон Остене, — то, что она говорила Рогану еще до его отъезда на Сицилию, то, что ей удалось разузнать позже. Фон Остен являлся в Мюнхене весьма влиятельной политической фигурой, пользовался поддержкой госдепартамента США, чтобы подняться к вершинам власти. Как судье фон Остену была положена круглосуточная охрана — не только когда он находился дома, но и когда выходил на улицу. Без личной охраны он обходился лишь в Мюнхенском дворце правосудия, там несли дежурство своя служба безопасности и полиция. Розали также поведала Рогану о том, что работает санитаркой в Мюнхенском дворце правосудия.

Роган улыбнулся.

— А ты сможешь впустить меня в здание так, чтобы никто не заметил?

Розали кивнула.

— Сделаю, если тебе это необходимо, — ответила она.

С минуту Роган молчал. Потом сказал:

— Тогда завтра утром.

Вскоре она ушла на работу, а Роган занялся подготовкой. Он вышел и купил набор для чистки огнестрельного оружия — «вальтер» надо было разобрать и смазать. Затем он взял напрокат «Мерседес», подъехал и припарковал его на стоянке в квартале от пансиона. Затем вернулся в номер и написал несколько писем. Одно — своему юристу в Штатах, другое — партнерам по бизнесу. Положил письма в карман, чтобы отправить их позже, когда Розали вернется с работы. Потом он разобрал пистолет, тщательно его прочистил, смазал, снова собрал. Убрал глушитель в ящик бюро. Он хотел, чтобы в этот последний раз все прошло именно так, как он задумал, и не был уверен, что удастся подобраться к жертве максимально близко. Потому и не собирался применять глушитель.

Розали вернулась, и он спросил:

— Скажи, а это точно, что фон Остен участвует в заседании завтра?

— Да, — ответила она. А потом спросила: — Мы выйдем поесть или ты хочешь, чтобы я купила что-нибудь и принесла в номер?

— Давай выйдем, — ответил Роган. По дороге он бросил письма в первый попавшийся почтовый ящик.

Они решили пообедать в знаменитом «Браухаусе»,^[4] где пиво разносили в кружках объемом не меньше пинты, а в качестве закуски можно было выбрать из двадцати сортов различных колбасок и сосисок. В вечернем выпуске газеты «Тагенблатт» сообщалось об убийстве в Бухаресте Венты Паджерски. Ответственными за преступление сочли демократическое подполье, его практически уничтожили во время рейдов тайной полиции, так, во всяком случае, писали в газете. К счастью, от взрыва бомбы никто больше не пострадал.

— Ты так и спланировал? — спросила Розали.

Роган пожал плечами.

— Старался, как мог, изготавливая бомбу из шахматной фигуры. Но никогда не знаешь наверняка. Очень боялся за одну официантку, ее могло ранить осколком. Просто повезло, что этот Паджерски огромный и жирный, как свинья. Он и принял на себя весь удар.

— А теперь остался один фон Остен, — задумчиво произнесла Розали. — Может, ты передумаешь, если я скажу тебе, что он кажется хорошим человеком?

Роган грубо расхохотался.

— Знаешь, это меня не удивляет, — сказал он. А потом добавил: — Нет, не передумаю.

Больше они об этом не говорили, но оба понимали — возможно, это их последний вечер, проведенный вместе. Им не хотелось возвращаться в пансион, в комнату с зеленым диваном и узкой кроватью. И вот они принялись переходить из одного пивного бара в другой, где пили шнапс, слушали громкое и радостное пение немцев, наблюдали за тем, как они глотают пиво из огромных пинтовых кружек, которыми были заставлены длинные деревянные столы. Огромные баварцы жадно поглощали целые связки маленьких круглых сосисок, запивали их холодным и свежим золотистым пивом. Те, кто, что называется, перебрал, пробирались через плотные толпы посетителей в отделанные мраморной плиткой туалеты, где были предусмотрительно расставлены специальные емкости для рвоты, такие большие, что в них можно было утонуть. Там они избавлялись от всего, что только что поглотили, потом возвращались к длинным столам и требовали подать еще сосисок и пива — с тем, чтобы чуть позже вновь вернуться в туалет и избавиться от съеденного и выпитого.