Эликсир вечной молодости - Арбенина Ирина

За окном посигналила машина.

Бобочка! Почитай, уже почти как лучший друг! Приехал Светлову проверять. По парню можно сверять часы. Ответственный товарищ, ничего не скажешь. Что ни день, обязательно заедет, проведает. Светлову это даже перестало раздражать. Еще немного, и наступит полная гармония в их отношениях. Говорят, террорист и заложник, проведя вместе энное количество времени, начинают неизбежно испытывать друг к другу симпатию, психологи даже находят этому объяснение.

Интересно, пристрелил бы ее Бобочка, если бы она попробовала из Рукомойска удрать?

Очевидно, не имеет смысла это проверять… Светлова приветливо помахала из окна ручкой.

А Бобочкина машина в ответ помигала фарами, развернулась и уехала.

До завтра. Боб, добросовестный тюремщик!

Светлова прижалась лбом к прохладному, запотевшему от дождя оконному стеклу.

Вот такие вот дела…

Вдруг очнешься: глушь и холод,

Цепь на шее все короче,

И вокруг кольцом собаки…

Чуть споткнешься — и капут.

Между тем Анины переговоры с хозяйкой дома в районе Заводи и Чермянки подошли к завершению.

Точкой отсчета в сложных и долгих переговорах стали фофановские деньги: компенсация, потребованная хозяйкой дома за моральные страдания, которые ей предстояло пережить.

— Знаете, может, мне после того, что вы затеваете, вообще придется отсюда уехать, — резонно заявила женщина Светловой. — Сбежать от позора на Северный полюс придется. Так вот — дайте на переезд!

Судя по сумме, которую бедная женщина запросила, переезжать она собиралась действительно на Северный полюс.

Окрыленная хотя бы такой невеликой удачей, Светлова направилась к лейтенанту…

— Богул, хотите войти в историю криминалистики?

— Не хочу.

— Почему?

— Потому что не хочу вообще ничего! Ни в какую “историю” и никаких историй! Хочу жить спокойно и без происшествий. Я устал, закопался в мелочовке, суете. Мне все надоело…

Аня с сочувствием смотрела на Богула, которого явно выбило из колеи то, что Кудинова, так же, как “друг Отарик”, тоже ускользнула из-под самого носа… И, главное, то, что он до сих пор не может разыскать никого из них. И было это, без всяких оправданий, результатом грубейших промахов, допущенных лейтенантом.

— Душераздирающая исповедь, Богул! Сочувствую. Но такое состояние, знаете ли, пагубно для личности… Вам надо взбодриться. Хотите раскрыть преступление века в вашем городе? Уж-ж-жасную тайну?

— Не хочу!

— Не сопротивляйтесь, Богул.

— Говорят вам, не хочу, — уже менее напористо возразил лейтенант.

— Неужели самому не интересно? Может, вы и детективы читать не любите?

— Ну, люблю.

— Я так и думала. А знаете, как в старину называли детективы? “Роман тайн”, “новелла тайн”…

— Ну…

— Не спешите отказываться!

— А в чем подвох?

— Да, в общем, сущие пустяки..

— А именно?

— Надо разрешение на эксгумацию.

— Ну, какова! — Богул даже задохнулся от светловской наглости.

— Шучу! Какая там эксгумация! Эксгумация — это когда хоронили. А когда просто закопали, то просто надо немного покопать…

* * *

Луна светила так ярко, что можно было обойтись и без фонарей.

Хозяев попросили остаться в доме. Но видно было, что они не спали, и в темных окнах то и дело приподнимаются занавески.

— Хорошо, хоть соседи не в курсе и спят, — пробормотал Богул. — А то бы тут уже на наше ночное представление столько народу сбежалось! Представляете, если мы ошибемся, каким станем всеобщим посмешищем?

— Не ошибемся, — уверила его Светлова. — Это тот самый сад.

Горенштейн с немой девушкой сидели в стороне на скамейке.

Немая с любопытством озиралась по сторонам…

— Спросите у нее, Соломон Григорьевич… Ну, вы ведь умеете с ней “разговаривать”… Знакомо ли ей это место? Знает ли она этот дом, этот сад?

Аня видела, как Горенштейн взял Немую за руку и стал ей что-то вполголоса говорить. Видела, как девушка в ответ отрицательно закачала головой.

Наконец Соломон Григорьевич очень решительно попросил всех отойти как можно дальше.

Аня слышала, как изменился его голос, когда он стал говорить с Немой.

Очевидно было, что его воздействие на пациентку от сеанса к сеансу стало очень сильным и все более уверенным. Потому что уже через несколько минут свершилось в очередной раз чудо… Немая заговорила! И Аня снова услышала, как из уст девушки вырывается тот прежний детский лепечущий голос: