Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

— Извиняюсь. В общем, то, что показывал Дейви, мне не нравилось. Это для малышни. Не по мне.

— Но Дейви нравилось их показывать? — уточнил Линли.

— Да Дейви сам еще мелюзга, — сказал Энди.

Как раз такие и привлекают мразь вроде Барри Миншолла, подумала Барбара.

Больше они ничего не смогли добиться от Энди. Но то, за чем они приехали в эту школу, они получили: подтверждение, что Миншолл и Дейви Бентон были знакомы. Если фокусник станет утверждать, будто наличие его отпечатков на наручниках объясняется тем простым фактом, что это его наручники, и будто он не видел, как Дейви воровал их с прилавка, полиция теперь сможет оспорить сказанное. Теперь у них есть свидетельство, что он не только видел, как Дейви пытается стащить наручники, но и поймал его за этим занятием. С точки зрения Барбары, Миншоллу теперь никак не отвертеться.

Когда они с Линли покинули школу, она произнесла довольным голосом:

— Ну, суперинтендант, сегодня у нас на завтрак будет Барри Миншолл.

— Если бы все было так просто.

Голос Линли был мрачен. Совсем не такой реакции ожидала Барбара.

— А в чем сложность? — спросила она. — Теперь у нас есть показания этого Энди, и если понадобится подкрепить их чем-то, то можно будет поговорить с остальной компанией. Потом, у нас есть свидетельство соседки-индианки, что Дейви бывал в квартире у Миншолла, и, думаю, в самой квартире мы найдем кучу доказательств. Так что мне кажется, мы кое-что нащупали. А вы как считаете? — Она присмотрелась к нему. — Что-то случилось, сэр?

Линли остановился возле своей машины. Автомобиль Хейверс стоял чуть дальше. Он не сразу ответил на вопрос, и Барбара поначалу решила, что ответа вовсе не последует. Но через некоторое время он с трудом, преодолевая себя, произнес одно слово:

— Изнасилован.

— Что? — не поняла она.

— Дейви Бентон был изнасилован, Барбара.

— Черт! — проговорила она, — Все так, как он и говорил.

— Кто?

— Робсон. Он говорил, что дальше будет хуже. Что убийце скоро не станет хватать того, чего раньше ему хватало. Что он захочет большего. Теперь мы знаем, в чем это будет выражаться.

Линли кивнул.

— Теперь мы знаем. — Потом он собрался с мыслями и добавил: — Я не смог сказать об этом его родителям. Я встречался с ними именно с этой целью — они ведь имеют право знать, что произошло с сыном. Но когда надо было произнести это вслух… — Он отвернулся от Барбары, посмотрел на пенсионера, ковыляющего по тротуару с продуктовой сумкой на колесиках. — Отец мальчика больше всего боялся именно этого. И, зная об этом, я не смог сказать ему. Мне не хватило духу. В конце концов они узнают, разумеется. По крайней мере, в суде это обязательно прозвучит. Но сегодня, когда я видел его лицо… — Линли мотнул головой, отгоняя воспоминания. — Хейверс, боюсь, я не смогу долго этим заниматься.

Барбара нашарила в сумке пачку сигарет и выбила из нее две сигареты. Одну она предложила Линли, надеясь при этом, что он устоит и откажется. Так и случилось. Тогда она закурила сама. Запах горящего табака был резок и горек в холодном зимнем воздухе.

— Вы не стали плохим копом из-за того, что остались человеком, — сказала она между затяжками.

— Тут дело в браке, — ответил он. — Дело в отцовстве. В таких обстоятельствах человек чувствует… — Он поправился: — В таких обстоятельствах я чувствую себя слишком уязвимым. Я вижу, сколь хрупка жизнь. Она может окончиться в любое мгновение, и это… то, чем вы и я занимаемся… еще более обостряет это чувство. И… Барбара, я никогда не думал, что узнаю это ощущение.

— Какое?

— Что я больше не могу. И даже если мы притащим этого мерзавца за яйца на скамью подсудимых, для меня это уже ничего не изменит.

Она сделала глубокую затяжку и задержала дыхание. Это же игра в кости, хотела она сказать. Жизнь дает много возможностей, но не дает гарантий. Хотя он и сам отлично это понимает. Каждый коп понимает. Точно так же каждый коп понимает, что одна лишь работа в полиции, каждодневная борьба со злом на стороне добра не спасет жену, мужа или семью полицейского. Дети отбиваются от рук. Жены заводят любовников. Мужья доводят себя до инфаркта. Все, что есть у человека, в одно мгновение может исчезнуть. Жизнь есть жизнь.

— Давайте постараемся прожить сегодняшний день, — сказала она. — Я так считаю. Мы не можем позаботиться о завтрашнем дне до тех пор, пока он не наступит.