Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

Нката улыбнулся. Он набрал нужную сумму на чашку кофе с молоком и сахаром. Кивая в сторону оперативного центра, спросил:

— Этот Корсико зачем за тобой приходил? Выбрал тебя героем следующего очерка? Шутка. Дело в другом, я понимаю. Он позвал тебя в кабинет Линли.

Барбара не стала вилять и таиться, и это была одна из тех черточек характера, которые Нкате были в ней симпатичны.

— Он позвонил Линли, — прямо сказала она. — Когда я пришла, они как раз закончили говорить.

Нкате не нужно было уточнять, о ком идет речь.

— Этим звонком и занимается сейчас Стюарт? — спросил он.

Барбара кивнула.

— Он добывает записи телефонной компании. — Она отпила кофе и, несмотря на горечь, не поморщилась, как обычно. — Хотя будет ли от них толк, еще неизвестно. У этого типа соображалка работает. Со своего мобильного телефона он не стал бы нам звонить и с домашнего тоже. Наверняка отъехал подальше от дома да от работы — куда-нибудь, где никогда не бывает, — и зашел в первую попавшуюся телефонную будку.

— Все же проверить нужно.

— Разумеется.

Она вертела в пальцах сигарету, которую выбила из пачки во время разговора — должно быть, выбила машинально, судя по удивлению, с которым на нее воззрилась. Подумав, она решила, что курить не хочет, и сунула сигарету в карман. Она разломилась надвое, одна половинка упала на пол. Барбара посмотрела на нее и ногой задвинула под автомат.

— Что еще? — спросил Нката.

— Он говорил про Хелен. Босс дико расстроен, но оно и понятно.

— Это из-за той статьи. Он пытается нас деморализовать.

— Да. И у него неплохо получается. — Барбара допила кофе и с хрустом смяла стаканчик. — А кстати, где он?

— Корсико? — Нката пожал плечами. — Наверное, копается в чьем-нибудь личном деле в отделе кадров. Или набирает в поисковике наши фамилии и смотрит, что выдаст Всемирная паутина. Да бог с ним, Барб. Скажи лучше, что он сказал о ней, тот тип с красным фургоном?

— О Хелен? Я не знаю подробностей. Но сама идея печатать в газете сведения о людях, причастных к расследованию убийства… Это опасно. Опасно и лично для нас, и для расследования в целом. Кстати, как ты справляешься с Хильером, Уинни?

— Стараюсь не попадаться на глаза.

— Неплохая стратегия.

Неожиданно у автомата с напитками возник Митчелл Корсико — Сержант Нката, — жизнерадостно воскликнул он, — а я вас искал!

— Прости, друг, но я смываюсь, — шепнула Барбара Нкате.

Она двинулась обратно в оперативный центр, стараясь не встретиться взглядом с репортером. Не успел Нката оглянуться, как остался с Корсико наедине.

— Я бы хотел побеседовать с вами, — сказал Корсико, покупая себе чай с молоком и двойной порцией сахара.

Когда стаканчик наполнился, журналист шумно, с присвистом отхлебнул. Элис Нката такие манеры не одобрила бы.

— Мне надо идти работать, — сказал Нката и тронулся с места, собираясь уйти.

— Вообще-то я хотел спросить про Гарольда. — Голос Корсико оставался дружелюбным. — Мне было бы интересно узнать, что вы о нем думаете. Этот контраст между двумя родными братьями… Отличное начало для статьи. Вы следующий, как уже, должно быть, догадались. С одной стороны — ваша история, и с другой — история Линли. Как вы пришли к одному и тому же, стартовав из двух совершенно разных точек. Такие вещи читателям нравятся.

Услышав имя брата, Нката окаменел. Он не станет говорить о Стоуни. Что он о нем думает? Да что бы он ни думал, вслух этого никогда не произнесет. Потому что в любом случае проиграет. Станет защищать Стоуни — и все воспримут это как круговую поруку среди черных. Будет порицать — и тогда его обвинят в предательстве своего прошлого и родной семьи.

— Гарольд… — проговорил Нката. Имя брата так странно прозвучало в устах. Ведь он никогда не называл его так, только по прозвищу: Стоуни. — Да, это мой брат.

— И вы бы не могли…

— Все, что мог, я только что сделал, — перебил Нката. — Я подтвердил, что он мой брат. А теперь, если позволите, мне пора возвращаться к работе.

Корсико проследовал за ним по коридору и дальше, в оперативный центр. Там он подтащил к столу Нкаты свободный стул, уселся, достал записную книжку и открыл страницу, испещренную значками, похожими на стенографические символы.

Журналист вновь взялся за Нкату:

— Должно быть, я неправильно начал. Тогда попробую еще разок. Вашего отца зовут Бенджамин. Он водитель автобуса, правильно? Давно ли он работает в системе общественного транспорта Лондона? И на каком маршруте он ездит, сержант Нката?