Бой тигров в долине. Том 1 - Маринина Александра Борисовна

По совету Киргана он представлялся помощником адвоката. Задание показалось ему ерундовым, и молодой человек с готовностью взялся за выполнение, даже не представляя себе, какие препоны могут возникнуть на его пути. Нотариальных контор оказалось много. Во всяком случае, их обнаружилось куда больше, чем он предполагал. В некоторых он натыкался на толпы людей и очереди и совершенно не мог сориентироваться, в какую дверь стучаться и кому задавать свои вопросы. Тетки из очереди смотрели на него волком, когда он пытался пройти в кабинет, и ему приходилось ловить у дверей каждого выходящего сотрудника конторы и на бегу задавать свой вопрос, чтобы выслушать ответ: в порядке очереди зайдете и все спросите. Иногда говорили: ждите, вас вызовут. А как его могут вызвать, если он еще никуда не заходил, имени своего не называл и проблему не озвучивал? Ленар ничего этого не понимал. И терпеливо стоял в этих очередях, причем именно стоял, потому что сесть было негде. Ноги гудели, стопы горели, время шло. Он нервничал и злился сам на себя: даже такое простое дело и то нормально сделать не может. Нет, все-таки он ни на что не годен.

В четвертой по счету конторе посетителей не оказалось. Не увидев очереди, Ленар даже подумал было, что ошибся дверью. Но выяснилось, что не ошибся. Помощник нотариуса, молоденькая девочка лет двадцати трех в джинсах и свитере, с волосами, выкрашенными в экстремальный цвет, сообщила, что нотариус в отпуске, поэтому приема сейчас нет. Да, наследственное дело Чернецова Георгия Петровича вели они. Фамилия нотариуса – Муат, имя – Лилия Рудольфовна. Но никаких подробностей Ленару сообщить не могут. И никаких документов ему тоже не покажут.

– Пусть адвокат привезет официальную бумагу с номером постановления о возбуждении уголовного дела, тогда мы ему выдадим копию завещания. Вам я все равно никакую информацию не дам, – заявила девушка с разноцветными волосами. – Нотариус в отпуске, выйдет двадцать первого февраля. Вы запрос подготовьте, не забудьте указать номер постановления о возбуждении уголовного дела, а еще лучше – копию самого постановления приложите, а как Лилия Рудольфовна появится, приходите.

Ленар сделал вид, что все понял, записывать на глазах у этой разноцветной он не хотел, потому что должен был выглядеть помощником адвоката, который порядки знает наизусть. Он судорожно старался все запомнить, все эти сложные слова про номер постановления о возбуждении уголовного дела… Едва выйдя из конторы, он тут же достал телефон и позвонил Киргану, предвкушая, как он сейчас все ему передаст и как Кирган похвалит его за то, что он так толково все запомнил. Но адвокат перебил его с первого же слова:

– Ну, это все понятно, ладно, спасибо, я подготовлю запрос. Мне нужен только номер конторы и точный адрес.

Ленар разочарованно сунул телефон в карман. И впервые в жизни ему вдруг пришло в голову, что почему-то все происходит не так, как он себе заранее представляет. И ведь так было всегда. Он что-то придумывал, начинал свято в это верить, а потом разочаровывался и страшно переживал, когда все происходило совсем не так, как в его воображении. Раньше он считал, что это ошибка мироустройства, но сейчас неожиданно для себя подумал, что это не ошибка мироустройства, а ошибка его собственного мышления.

Ну вот, опять кто-то приперся! И что им всем неймется? То мужики какие-то вдвоем явились, всю душу вымотали, за что да почему, то этот высоченный тип с Петровки ксивой пугал, а теперь еще адвокатишко припожаловал. Но ничего, его голыми руками не возьмешь, он ко всему готов. Не такой он идиот, чтобы каждому направо-налево про дядины деньги объяснять.

Главное – валить все на дядьку, с покойника какой спрос? Георгий Петрович Чернецов, а для Дениса – просто дядя Жора, отсидел в свое время шесть лет за злостное хулиганство, напился-подрался, в общем, все такое, а до этого всю жизнь проработал на фабрике. Сесть он ухитрился в предпенсионном возрасте, поэтому когда вышел, на работу уже не устраивался, но продолжал контактировать с криминальным элементом и оказывать какие-то мелкие услуги типа «предоставить ночлег», «передать» или «подержать у себя вещи». За это имел небольшой куш, на который и жил, плюс пенсия. В последние годы пил сильно, допился до цирроза, от него и помер. Был дядя Жора старым холостяком, с молодости водку любил больше женщин, жениться никогда не хотел. Квартиру однокомнатную когда-то от своей фабрики получил, приватизировал ее и жил себе, в ус не дул.

Денис материного брата помнил с раннего детства, и хотя виделись они нечасто, но паренек всегда знал: в Москве у него есть родня. Тянуть лямку в родной деревне он не собирался и после армии, вернувшись домой к матери и попив-погуляв с приятелями пару месяцев, понял, что надо рвать когти в столицу, к дяде. Дядя Жора принял племянника радостно, он вообще был мужик душевный, добрый, хоть и пьющий.

– Будем теперь вместе жить, – говорил он, обнимая Дениса и подливая в его стакан водку, – вместе оно завсегда легче, да и веселее. Деньги у меня есть, не бог весть какие, но нам прокормиться хватит, так что не пропадем.

А Денис только этого и ждал. Его мать брата своего родного недолюбливала и часто говорила сыну, что Жорка непутевый, допился до тюрьмы и сдохнет под забором. Собственно говоря, именно на скорую смерть дядюшки юный Чернецов и рассчитывал, когда ехал в Москву с твердым намерением поселиться у родственника и влезть к нему в доверие. А чтобы дядя Жора не вздумал умереть, не оставив завещания, без которого имущество, в том числе и квартиру, пришлось бы делить с матерью, надо было очень стараться. И Денис Чернецов старался. Он, с одной стороны, трогательно ухаживал за дядей, покупал продукты, убирал квартиру, стирал, сидел вечерами с Георгием Петровичем перед телевизором или на кухне за рюмкой, терпеливо выслушивал его рассказы и поддакивал всем его суждениям, а с другой стороны, на чем свет стоит костерил собственную мать, рассказывая про нее всяческие гадости, в основном насчет того, как она плохо отзывается о брате, как не любит его и осуждает. И он своего добился: дядя Жора в конце концов запретил даже упоминать о сестре и заявил, что квартиру отпишет племяннику. Оставалось только дождаться, пока дядя отдаст концы.

Денис рассчитывал только на квартиру, больше, как он думал, у дяди Жоры ничего не было. А уж когда такая удача привалила, он вообще от радости голову потерял.

Он нетерпеливо поглядывал на часы – новые, дорогие, стильные – и старался отвечать на вопросы адвоката так, чтобы тот поскорее отстал. Сегодня Денис собирался покупать себе компьютер и договорился с приятелем, чтобы тот помог: сам-то Чернецов-младший в технике не сильно разбирался. Приятель уже, наверное, ждет, а тут приходится время терять. Но и грубить не следует, все должно быть тип-топ.

Когда адвокат попросил показать завещание, Денис ответил ему то же самое, что говорил тому менту с Петровки: выбросил.

– Зачем? – изумился адвокат. – Это же документ.

– А на фига он мне сдался? Деньги я получил, квартиру на себя оформил, зачем мне теперь эта бумажка? Я ее хранил, пока квартиру оформлял, мне ее показывать надо было. А как в регистрационной палате я свидетельство о собственности получил, так сразу всю квартиру перебрал, весь хлам повыкидывал, ну и бумажки ненужные туда же отправил. А вам зачем завещание? Я же вам все объяснил.

– Мне интересно, кому еще ваш дядя оставил средства. И главное – почему именно им, за что, за какие заслуги.

– Интересно ему! – фыркнул Денис. – Вот мне, например, совсем не интересно. Это дядькины деньги, и его право распоряжаться ими, как ему вздумается. Я в чужих карманах бабло не считаю и вам не советую.

– Значит, Георгий Петрович оставил все вам и каким-то неизвестным людям, а вашей маме ничего не досталось, верно? Не знаете почему?

Почему, почему… Потому что. Не признаваться же, что он, Денис, приложил к этому руку. А что? Сама виновата, дура, нечего было про дядю Жору гадости говорить. Была бы с братом поласковей, глядишь, и получила бы что-нибудь. Ума-то не хватило сообразить вовремя, вот пусть теперь и остается ни с чем. Он так адвокату этому и заявил, в выражениях не стеснялся и слов особо не выбирал, чтоб уж все стало сразу понятно и вопросов не вызывало.

Короче, отбился он от адвоката. Гость ушел, и Денис с облегчением перевел дыхание. И что им всем далось дядькино завещание? И ходят, и ходят, и спрашивают, и в душу лезут. Покоя от них нет.

Выйдя из квартиры Дениса Чернецова, Виталий Кирган шагнул было к лифту, но передумал и позвонил в дверь соседней квартиры. Ему открыла бодрого вида приятная дама, которая, очевидно, скучала и не знала, чем себя занять, поэтому с готовностью согласилась поговорить, пригласила нежданного гостя пройти в комнату и даже предложила чаю. Покойного Георгия Петровича и его племянника она знала, хоть и не близко, но кое-что рассказать могла: