Властелин суда - Дугони Роберт

— В таком случае отчего ты так уверен, что это не самоубийство?

Хо, морщась, потягивал пиво; глаза его слезились от пенящихся пузырьков. Отбросив волосы со лба, он вперился глазами в пол, словно воскрешая перед собой произошедшее событие.

— Я было хотел уже с этим закруглиться, сунуть труп обратно в холодильник, звякнуть тебе и пригласить на чашечку кофе. Но тут я заметил порез на тыльной стороне руки, над костяшкой среднего пальца. Вот тут есть очень ясная фотография. — Хо взял конверт и, пролистав фотографии, нашел снятую крупным планом руку Джо Браника. — Видишь?

На Молью снимок не произвел впечатления.

— Царапина. Может быть от чего угодно. Он мог поцарапаться, падая.

— Весьма возможно. Сам порез ничего не значит. Важно то, что кровь не свернулась. Ее и не было.

Молья достаточно знал о покойниках, чтобы заинтересоваться:

— Я весь внимание, Питер.

— Ладно. Интенсивный курс по системе кровообращения человека. Когда человек жив, кровь в нем циркулирует. Поэтому, когда в него попадает пуля или он каким-то образом сильно ранит себя, из крупных и мелких сосудов возле места повреждения высвобождаются красные кровяные тельца. Проще говоря, место ранения должно быть все залито кровью, как мы это наблюдали у Купермана с его гематомой у основания черепа. — Хо поднял другую руку и сжал ее в кулак. — Но когда человек умирает, кровь в нем течь перестает. Сердце прекращает биение, и кровь в ткани не поступает. Отсутствие красных кровяных телец в месте травмы — верный признак того, что травма, в данном случае от пули, была им получена уже после того, как он умер. В случаях, когда задействовано крупнокалиберное оружие, определить это труднее — настолько искорежены бывают череп и мускульные ткани.

— Так почему же ты все-таки так подумал?

Хо мерил шагами пространство возле стеклянного кофейного столика.

— Я заподозрил это. И решил воспользоваться тонкой иглой. Очень тонкой — в пять или шесть раз тоньше волоска в диаметре. Такая иголка вводится в кожу, чтобы получить образец ткани. Я сделал биопсию, заготовил кубик парафина для слайда, вымазал его гематоксилоном и эозином, и подтвердилось, что красные кровяные тельца остались внутри ткани. Кровь из сосудов не вытекала.

Молья кивнул.

— Смерть наступила до того, как они его пристрелили.

40

Юридическая корпорация «Фостер и Бейн», Сан-Франциско

Тина бросила телефон, через холл ринулась в полутемный кабинет и тихо закрыла за собой дверь. Она съежилась, сев на корточки за письменным столом и, стянув на пол телефонный аппарат, нажала красную кнопку экстренного вызова. Короткий гудок. И голос Джека Коннели:

— Джек? Это Тина. Вызовите полицию!

— Тина? Я вас почти не слышу.

— Вызовите полицию, Джек, — сказала она так громко, как только осмелилась. Скрип мусорной тележки в коридоре затих. Возможно, уборщик бросил тележку и сейчас один за другим обыскивает кабинеты.

— У вас все в порядке, Тина? Мне плохо слышно.

Она представила себе, как ее звонок заставил его оторваться от романа в бумажной обложке.

— Джек, только вызовите полицию, и все! Отключите лифты. Просигнальте тревогу и запритесь в своей каптерке.

— Да что случилось, Тина? Мне подняться?

— Черт возьми, Джек...

Дверь в кабинет распахнулась, из коридора хлынул свет.

— Джек, вызовите же... — завопила она.

Быстрым движением уборщик вырвал из стены телефонный провод. Потом бросил взгляд вниз, на портфель в ее руке и, улыбаясь, двинулся на нее, наматывая провод на костяшки обеих рук, так, чтобы между ними оставался отрезок фута в два длиной. Тина обежала стол, меча в него все, что могла схватить. Он уклонялся от ее бросков, стоя между нею и дверью. Она увидела на столе нож для бумаги — это был подарок фирмы каждому сотруднику на пятнадцатилетнюю годовщину фирмы.

— Полиция уже в пути! Они вот-вот нагрянут, — сказала она. — Им известно, кто вы такой!

Он лишь улыбнулся.

Сделав ложное движение, она кинула в него книгу и, схватив нож, метнулась к выходу. Он схватил ее сзади и стал оттаскивать от двери. Сильно, как только могла, она ударила его ножом и, почувствовав, что тот вонзился в ногу мужчины, постаралась поглубже вдавить лезвие, еще дюймов на пять, до самой надписи «Фостер и Бейн» на рукоятке.

Не разжимая рта, уборщик издал вопль — так кричит от боли раненый зверь. Сбросив с себя свитер, Тина кинулась в дверь, а оттуда — через холл — к запасному выходу. Потянув на себя дверь, она оглянулась. Мужчина, ковыляя, выходил из кабинета, по его правой штанине быстро расползалось темное пятно крови, в руке был пистолет.